С:

запись создана: 20.12.2015 в 21:18

---

Тем временем
*заговорщическое подмигивание*
Моя какаирная работа (перевод - вот я попер с переводами) участвует в мероприятии. Никаких тонких намеков! Лишь ссылка: akacka.diary.ru/p207460991.htm

@темы: Нарута

---

несовершенства пост

А не поныть ли мне.
Да, пожалуйста.
Думаю, об этом не стоит читать тем, кто считал меня королевой заебала или прочими эквивалентами "хм, а он ничего".

У меня спина и плечи - поле боя сплошное. Спина в пятнах и рытвинах, на плечах и предплечьях кожа жесткая и шершавая как панцырь. Они никогда не заживают полностью, а потому горячий душ делает из меня безумное от боли существо. А горячий душ я люблю. И непотребства со своей кожей творить - тоже очень люблю.
Было бы очень поэтично, но под кривым пестрым панцырем гнойники, целая сеть. Может, это реакция на ранки? Гнойники я терпеть не могу, а потому появляется все больше и больше ранок. Замкнутый круг.
Иногда гнойники больные, и тогда я ногой дрыгаю, лишь бы не завыть от боли. Хотя я все равно не завыл бы. Привык. Но очень больно.
Все это я тщательно прячу под одеждой, разумеется, но иногда во мне взыгрывает какой-то идиотский бунт. И тогда я выхожу в футболках с коротким рукавом - или и вовсе в майках. Пусть смотрят, пусть всем будет неприятно.
В задумчивости, волнении, очередном приступе тревожности все это жестоко расчесывается. Ну чешется если, что я могу поделать.

Лицо! Оно с каждым днем превращается в подобие плеч и спины. На щеках уже порядочно крупных шрамов, вмятин и пятен от былых побед над собой. Тональным кремом все это дело уже не замазывается как следует, так что физиономия моя - вид не эстетический. Отнюдь. И уже очень давно. Да ладно, она никогда им не была!

Иногда я в транспорте разглядываю других девушек. И играю в игру, в которую выиграть невозможно. Скажем, низкобедрая нимфа с кривыми ногами и носом вполлица. И грязными неухоженными патлами. Кого выбрали бы? Боги, я ведь не заметил, она едет со своим парнем! Раунд проигран. Следующая кандидатка.

@темы: Не смешно, Самогнобство

---

и еще один оттуда же

04.12.2015 в 23:00

Пишет  KakuHi-team:

Какудзу х Хидан, Тема 2: ангст/драма; Авторский текст

Название: Игра в бога
Переводчик: KakuHi-team
Бета: KakuHi-team
Оригинал: And I His God © bonebo
Ссылка на оригинал: And I His God
Размер: 1093 слова
Пейринг: Какудзу/Хидан
Категория: джен
Жанр: ангст, даркфик
Рейтинг: NC-21
Краткое содержание: С одной стороны, он бессмертен, и как бы Какузу того ни хотелось, убить его невозможно. С другой стороны, он бессмертен, и как бы ему самому того ни хотелось, он не может умереть.
Примечания: 1. пейринг здесь прописан довольно условно; 2. рейтинг таков, что формально он выше Джомолунгмы, но его настолько здесь мало, что...
Отказ от прав: все персонажи и мир Наруто принадлежат М. Кишимото.
Для голосования: #. Команда Какудзу х Хидан, работа «Игра в бога»

— Какузу.
Звук имени отдается звоном в сумраке грязной комнаты, по следам чьих-то лап на пыльном полу, по давно не мытым окнам с растрескавшимися стеклами. Очередная ночь в самом дешевом отеле в погоне за наживой.
Голос Хидана тихий, взгляд отстраненный. Он смотрит в потолок с коричневыми пятнами потеков. Он слушает, как слово повисает в прохладном ноябрьском воздухе (потому что отопление — роскошь, которую они, судя по всему, не могут себе позволить ни сегодня, ни на этой неделе, ни в этом месяце). Он слушает скрип карандаша Какузу, каким он сводит статьи расходов Акацуки или бюджет организации, или черт бы его знал, чем он там занят, а затем тихо вздыхает и переворачивается.

Лежа на животе на бугристой и пахнущей какой-то затхлостью кровати, он глядит на Какузу. Тот настолько здоровый, что занимает весь стол. Его плечи чуть ли не шире самого этого стола, а тот-то немаленький. И если бы Хидан не был так раздражен, он подумал бы, что выглядит это забавно.

— Слышь. Какузу, — он выдергивает торчащий из матраса кусок наполнителя — вот же ж мать, лак на ногтях опять потрескался — и бросает его в Какузу. Комок хлопка пролетает с пару десятков сантиметров.
— Да послушай же ты меня, урод.

Какузу не прекращает скрипеть карандашом, и Хидана это бесит. Хидана бесит Какузу.
— Что тебе нужно, Хидан? Я занят.
Скрип долбаного карандаша просто из себя выводит.

— Ага, я в курсе. Работа, все дела. Твою мать, это ж стремно. Как ты это вообще терпишь?
Получается с ехидцей, но Хидану плевать, потому что если серьезно, то если чуть что не так, несмотря на всю свою силу и мышцы, Какузу иногда становится всего лишь маленькой ноющей сучкой.
— Хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

Какузу фыркает и качает головой.
— И чего, скажи на милость, ты от меня хочешь? — пренебрежительно спрашивает он, и сначала это тоже бесит Хидана, но потом он вспоминает, что Какузу все равно вряд ли заботит, что там о нем думают. Короче говоря, не к одному Хидану он как к говну относится, он просто сам по себе такой козел.
Поэтому Хидан быстро успокаивается, пытаясь все же придумать, как поэлегантнее изложить свою просьбу.

— Хочу, чтобы ты меня убил.
Карандаш наконец-то перестает издавать мерзкие звуки, так что Хидан улыбается и переворачивается на спину.
— Убей меня, — повторяет он, легко проводя кончиками пальцев по своей груди. Он чувствует, как стучит его сердце, гоня кровь по жилам, несмотря на то, сколько раз его протыкали, резали, рвали на части. Сердце упорно поддерживает в нем жизнь. Огонь ли, ветер ли, вода или сталь — он выживет.
— Забери мою жизнь. Прикончи меня. Ты ж вроде умеешь, а?

И тишина. Затем Хидан слышит шорох ножек стула по линолеуму, отсчитывает тяжелые шаги: один, два, три, четыре. И вот Какузу уже рядом, возвышается над ним с недовольным видом, слегка поджав губы.

(Он без своей маски. Наконец-то, мать вашу. Хидан не может удержаться и c каким-то благоговейным ужасом пялится на швы, пересекающие лицо напарника. До чего же наверняка было больно с собой такое творить.)

Он ждет ответа, почти жадно наблюдая за выражением лица Какузу. Он хочет вызвать раздражение, спровоцировать вспышку гнева. Он знает, что больше всего Какузу ненавидит делать что-то наполовину, а убийство Хидана — именно то, что ему не удается закончить с того самого момента, как они стали напарниками. Но Какузу по-прежнему молчит, и Хидан не может сдержать улыбки и тошнотворного чувства где-то в районе желудка. Через пару мгновений он уже смеется, подтянув колени к груди и почти скатываясь с кровати в безудержном приступе веселья.
Над чем он смеется, он и сам не знает.
В любом случае, это охренительно смешно.
С закрытыми глазами он чувствует, как проминается под Какузу кровать. Он, наконец, успокаивается, снова вытягивается и смотрит на напарника с тенью улыбки на губах, слегка задыхаясь. Какузу просто пялится. На его лице – отстраненное неудовольствие и легкое любопытство.
«Примерно так смотрят на то, как догорают руины», — думает Хидан.
— Какого хрена ты на меня вылупился? — он вытаскивает из-за пояса копье и полностью раскладывает его, а затем ловко поворачивает тупым концом к Какузу. — Давай. Прямо в сердце. Прикончи меня.

Но Какузу все еще смотрит, немного прищурив глаза. И да, вот теперь-то это по-настоящему бесит.
— Ну давай! — вдруг визгливо выкрикивает Хидан и тычет копьем Какузу в грудь, отпуская его, только когда тот хватает металлический корпус. — Я же знаю, как тебе этого хочется. Не будь девчонкой, просто сделай это!

Какузу смотрит на копье, трогая большим пальцем острие.
— Что именно мне нужно сделать?
При малейшем нажатии плоть поддается, и вот по пальцу уже течет тонкая багровая струйка. Хидан шипит сквозь сжатые зубы, изнутри него поднимается горячая волна злости.
— Да твою-!
Он и моргнуть не успевает, как его горло сжимают пальцы, а Какузу сидит на его бедрах, прижимая острие копья прямо под челюстью Хидана. Тот медленно поднимает взгляд, не в силах договорить. Своим весом Какузу без труда прижимает его к кровати, и то, с какой легкостью он может перекрыть ему кислород, ощущается так естественно.
Хидан чувствует себя так, будто никогда не был свободным. В каком-то смысле, он и правда никогда им не был.

Какузу наклоняется ближе, пока концы его волос не касаются лица Хидана. Хидан закусывает губу, по коже бегут мурашки.
— Этого? — тихо рычит Какузу, чуть сильнее нажимая копьем на кожу, и Хидан чувствует боль, чувствует теплую кровь, потекшую по горлу, чувствует, как его сердце пропускает удар, прежде чем начать биться в три раза быстрее. — Этого ты хочешь, больной засранец?

Хидан сомневается, но все же закрывает глаза и сглатывает, чувствуя, как рвет кожу острие копья.
— Пожалуйста, — просит он дрожащим голосом.

И награда не заставляет себя ждать — даже не понадобилось повторять. Хидан широко распахивает глаза, когда металл проталкивается ему в горло, раздирает его, раскрывает, выпускает наружу это теплое и текучее. Он переводит взгляд на Какузу, шевелит губами, на которых пузырится кровь, но прежде чем он успевает сказать хоть что-то, быстрая нить накрепко зашивает ему рот.

— Помолчи, — Какузу поднимается, становится тяжело, будто на его плечах тяжесть целого мира. Разворачивается, садится снова за стол. Нить обрывается, как только последний стежок стягивает плоть, потому что Какузу уверен, что напарник не пошевелится. Нет никакого смысла.
— Просто лежи там и подыхай.

Хидан пытается что-то пробулькать в ответ, но звук душится кровью и нитью, и тогда он закрывает глаза, отдается оцепенению, мерзнет, несмотря на кровь, которая все хлещет и хлещет у него из горла.

Не такой уж и широкий жест милосердия — так, подачка. Перерыв в существовании, пробник страстно желаемой смерти. Хидан понимает, что он окончательно пизданулся. То есть, еще сильнее, чем раньше.

И тем не менее, последней мыслью Хидана, перед тем как его поглотила тьма, было, что Какузу просто святой.

@темы: Нарута, Фанфикшн

---

а вот что у меня есть

А вот кому КакуХид с БП. Штоянаделал.

19.12.2015 в 23:47

Пишет  KakuHi-team:

Какудзу х Хидан, Тема 7: день Х; Авторский текст

Название: В далекой-далекой…
Автор: KakuHi-team
Бета: KakuHi-team
Размер: 1237 слов
Пейринг: Какудзу/Хидан
Категория: слэш
Жанр: AU, фантастика, PWP, non-con
Рейтинг: R
Краткое содержание: «Луна» — тюрьма, затерянная где-то в космосе. В ней над заключенными, осужденными за особенно тяжкие преступления, с их письменного согласия проводятся эксперименты для нужд армии.
Отказ от прав: все персонажи и мир Наруто принадлежат М. Кишимото.
Для голосования: #. Команда Какудзу x Хидан, работа «В далекой-далекой…»

Хидан был самым первым Образцом. Интересным во всех отношениях, оригинальным. Он был воплощением всего творческого гения доктора, в него тот вложил душу. Еще бы — бессмертие и невероятно зрелищная техника убийства. Верх генетической мысли, абсолютный прорыв в изучении возможностей головного мозга человека. Хидан не жалел, что вместо обычной тюряги где-то на задворках Галактики попал в эту «Луну», где ему обещали дать все, о чем ему мечталось в обмен на письменное разрешение предоставить полный доступ к своему телу для экспериментов и модификаций. Возможность летального исхода была прописана в договоре одним из первых пунктов. А о чем мечталось Хидану? Об убийствах. Кровавых, упоительных, чтобы одно за другим…
Очнувшись после финальной операции, он почувствовал себя богом. Вот только был один недочет.
Какузу был Образцом попроще. Он был смертен, вот только убить его было невозможно. Полностью отказоустойчивая система с пятью генераторами биоэнергии не позволяли ему умереть. Проект армейский, коммерческий, не для души, если можно так сказать. Но каких красавцев наштамповали, конечно, - глаз радуется. Ну а прототип, то есть Какузу, был страшон как звездная катастрофа — весь в жутких шрамах, спина и вовсе поле боя. Отчего он выбрал «Луну» — вещь очевидная. Сидеть ему отведено было долго, очень долго, так что он просто понадеялся, что на этой скотобойне он в процессе экспериментов просто сдохнет. В каком-то смысле ему и не повезло — весь срок ему придется отбыть полностью. Все шестьсот лет до единого. Еще и на свободе погулять сможет.
На Арене эти двое сходились всего раз. Выведя из строя три из пяти генераторов, Хидан упал в обморок, после того как из трех широких разрезов выскользнули на пол его внутренности. Какузу в это время уже бросил попытки ввернуть в суставы свои ноги и просто лежал в луже чужой крови, самому себе рассказывая историю, как он в очередной раз не умер. Гости Арены потребовали впоследствии ни при каких обстоятельствах не сводить этих двух Образцов вместе, ибо ставки горят у обеих заинтересованных сторон.

С шорохом сдвинулась прозрачная дверь камеры, бряцнула броня тюремщиков. Два тяжелых шага внутрь. Несмотря на мягкую обувь, в какой ходят Образцы, шаги все равно были слышны. Закрылась дверь, тихо пискнул индикатор блокировки. Тишина.
Хидану еще никогда не доводилось делить с кем-то камеру, это было бы попросту глупо. Образцы с разными параметрами в одной камере не размещаются, так предписывала политика «Луны». Вошедший еще даже ничего не сказал, никак не двинулся и не дал понять, что он все еще здесь. Только подсвистывание воздуха в чужих легких, которое вмешивалось в тяжелый ритм биения сердца Хидана. Сердце бухало, пульсировало как нутро ионного двигателя, с усилием разгоняя кровь по организму, еще не оправившемуся от очередной смерти на Арене. И Хидан знал, кого к нему привели. И жаль, до чего же жаль было, что так долго не отпускал побочный эффект. Его ломало со страшной силой, каждую косточку выворачивало наизнанку из сустава, каждая клетка его тела ныла противной болью, отдаваясь заунывным фоном в ушах как несбывшаяся мечта об очередной победе. Он чувствовал каждый свой орган, каждую мышцу, каждый слой кожи. Сколько же у него, оказывается, всего внутри. Больше всего зудело и огнем горело брюхо, где едва-едва затянулись страшные красные рты, еще совсем недавно раззявленные и истекающие кровью. До самого позвоночника болело. На этом месте сейчас белели толстые полосы шрамов — они исчезнут уже через пару часов, станут новенькой кожей, ни за что не заметишь.
Хидана скрутило очередной волной боли, и дыхание спазматически вырывалось из раскрытых губ рывками.
— Ты мне три сердца вынул, — вдруг услышал он прямо над собой глубокий голос. Слегка повернув голову и скосив глаза в сторону, он наткнулся на взгляд тусклых зеленых глаз, на страшную разрезанную рожу.
— Заебись, — прошелестел он в ответ. — А всего у тебя их сколько было?
— Пять. Ты мне ноги выдернул еще.
— Заеби-и-ись, — протянул Хидан снова, вымученно улыбаясь и рвано выдыхая: посмеялся, получается.
— Раз я здесь, мы, кажется, не сможем друг друга убить, — сказал Какузу, изучая внимательно полуобнаженное мертвенно бледное тело перед собой. — Ты слабак. Не смог еще дважды себя пырнуть. Ты…
— Слушай, попустись на пару часиков, и тогда я пырну и себя, и тебя, и ноги тебе еще разок выдерну. Отвали от меня пока, да? Больно мне пиздецки просто, — перебил Хидан, сводя брови в страдальческой гримасе, но тут шелест тюремной робы сказал о том, что новый потрясающе тактичный сосед усаживается на корточки перед койкой.
— Я на тебя надеялся, а ты меня подвел, Первый. Сильнее тебя никого нет. Не хочу сидеть 600 лет. 586 лет осталось.
— Да не бзди, они еще кого-нибудь изобретут, и сдохнешь спокойно. А чего, кстати, полегче без трех штуковин? 586 лет, пиздец. Мне было бы заебически. Только, вообще-то, ни хрена тебя отсюда не выпустят. Не-а, вообще без вариантов, — Хидан улыбается довольно, мечтательно, предвкушая долгие и долгие годы непонятно чего. Нескучно, наконец-то. Рядом. Охуительно. Он еле слышно хмыкает и тут же вскидывается от резкой боли в брюхе, в шрамах, которые затягиваются, в которых клетки работают как проклятые, чтобы восстановить ткани. Эти полосы с силой трет пальцами Какузу, с остервенением щиплет, вдавливает, как будто пытается снова разорвать. «Линия отрыва», как на упаковке с хлебом в столовке. Это было больно, очень больно.
«Мне ж больно, дебил ты!» — хотел заорать Хидан, но рот ему закрыла широкая ладонь, сдавливая щеки и почти перекрывая нос, так что ему оставалось только шумно сопеть, раздувая ноздри, и встревоженно смотреть, как Какузу перебирался на койку и устраивался у Хидана между ног, с хрустом раздергивал липучки на белых брюках робы, стаскивал их к бедрам.
Хидан всхлипнул, когда смоченная лишь одним плевком головка члена Какузу начала раздвигать тугое кольцо мышц. Так-то вообще и там очень больно было, но как-то не так. Не режуще, не разрывающее. Ноет только, как… Нетренированное тело толкают за грань возможного без подготовки. Как будто бежишь, бежишь, бежишь и думаешь, что больше не можешь, но продолжаешь двигаться вперед, потому что иначе смерть. И Хидан поддается, ему почему-то так не противно. Даже со всякой дрянью на Арене он чувствовал хоть какой-то прилив адреналина, потому что видел их впервые, не знал, что может произойти, а ну вдруг что-то пойдет не так. С этим же типом все было неуловимо иначе. Он знал его часа три от силы, но каких три часа. Упоительных. Жизнь перевернулась с ног на голову. Он думал, у него смысл этой самой жизни появился вместе с бессмертием, но как он ошибался.
«Мне больно!» — взвыл все-таки Хидан надрывно в жесткую ладонь, хотя получилось больше «Мне! Боль! Но!» — быстрые мощные толчки не давали произнести эти важные слова вместе одной фразой.
Эти слова — как большое откровение, признание, за которое Хидану, впрочем, не было стыдно. Он не может умереть, но боль всегда с ним, каждый раз. Убивая противника, он убивает себя. Убивая себя, он по-прежнему на что-то надеется.
Какузу его успокаивать не станет. Хидану захотелось свернуться калачом на смятой изъерзанной простыне, придерживая себя за живот, будто не давая кишкам вываливаться из все еще очень живо ощущающихсяся ран. Какузу с него снял одну из штанин, не заботясь о том, чтобы, может быть, сначала сбросить с этой ноги белый тапок, раскрыл еще больше, раздвинул ноги шире, не дал защититься, двигался сильно. И смотрел пристально, спокойно, изучающе и как будто с интересом на кривящееся чрезмерно бледное лицо противника. Даже не запыхался. Ублюдок.
Хотя противниками они уже больше никогда не будут. Хидана колотило крупной дрожью.
Наконец Какузу как попало вышел, даже зная, что тот не кончил. Хидан медленно сдвинул ноги, завалился на бок, медленно додрочил себе сам, с сиплым стоном довел себя до оргазма и подтянул колени к груди, позволяя себе выглядеть жалким. Насквозь больным и жалким.
— Полюбуйся на себя, — низко прогудел Какузу, нависая над прерывисто дышащим Хиданом.
— Я красавчик, — слабо смеется тот. — А ты пидорас.
И смеется опять.

@темы: Нарута, Фанфикшн

---

Итааак, Сикрет Санта.
Навязал я отличного шарфа гендиректрисе. Нафикстырился, даже в платье обрядился в красивое. Прическу сделал. Выползаю, собираюсь закрыть дверь - ХЕРА С ДВА ЗАКЛИНИЛО АТСАСИ НИКУДА НЕ ИДЕШЬ.
Занавес.

@темы: Не смешно, Среда обитания

---

Тоня сообщила, что к ней подходят люди и говорят о моих прическах.
Логика - совершенство! Почему не мне? В любом случае, теперь я узнал, что меня вообще замечают в коллективе. Ну, кроме отдела. Внутри отдела меня вообще не заметить сложно.

Энивэй, коллеги пригласили вместе отметить новый год. У меня аж сердце зашлось. Меня! Пригласили! ;_; На новый год мне обещали подарить коробку из-под каких-нибудь Найков. Нам с коллегой, с которой мы ведем этот аккаунт. То есть, коробка на столах будет стоять, видимо, по расписанию. Сегодня у тебя, завтра у меня. На нашем со второй девушкой-стажером столе стоят два здоровенных красных бубенца *поигрыш бровями*. И мы с ней и еще одной мамзелью из автомеха наряжали елку и украшали офис. Такая елочка чудесная у нас в офисе, оказывается. И игрушки красивые.

В компании будет Сикрет Санта. Не знаю, где я насолил судьбе, но дарить подарок мне выпало генеральной директрисе. *фанфары*

Выцыганил таки отпуск! В апреле и в августе. На апрельский жажду поехать в какой-нибудь санаторий. Лучше бы в Беларусь. Или просто в Беларусь без санатория, но с экскурсиями. Чувствую, в Минске я бы встал посреди площади и разнылся от переполняющих меня чуйств, в том числе восторга безграничного.

Необъяснимым образом ввязался в битву пейрингов за КакуХид. Месяц назад ввязался, брейкин ньюс просто. В любом случае, как именно это произошло, я объяснить не могу, но уже скоро я смогу притащить сюда свои работы, коих пока две, но скоренько будет и третья.

Хватит влюбляться безответно, дубинушка.

@темы: Профессия - репортер, Повседневное, Среда обитания

---

Единственное, чего я в своей жизни добился - научился мастерски строить иллюзии.
Представлять себе постоянно, "а что будет, когда". Что значит "когда". Из всего, о чем я мечтал, сбылась только мечта о хорошей работе. Все. Остальное я себе выдумал, и в этом придуманном "а что" мирке и живу. Прокручиваю в голове с упоением сцены, которые никогда со мной не произойдут. Тешу себя надеждой, что ну когда-нибудь-то! Да ни фига. Время идет, и ничего не меняется.

Не забывай, пожалуйста, милая Ася, что ты как была никчемным говном, так им и осталась. Надеюсь, все счастливы, кто пытался мне в жизни это доказать. Вы правы на сто мильонов процентов.

---

- Там пришло три тысячи слов.
- Только ты мне их не дашь, правильно?
- Правильно!
- Ну дай.
- Это мы завтра посмотрим, как хорошо ты меня попросишь.

@темы: Профессия - репортер

---

Моя мамка эээ "хммм", я в ужасе, я не знаю, что мне делать. Через пару месяцев она "хмм" с "хмммм", и все разлетается на куски, в том числе я, потому что что за херня, маман.

Почему я не могу сказать слова "Главное, чтобы тебе было хорошо" ИСКРЕННЕ?!

Вообще-то, страна у нас свободная. Пусть делает, что хочет. Только бы ей не было плохо.

@темы: Среда обитания

---

Эмпатия, фу. Эмпатия, остановись, мне больно (курица дафольна).

@темы: Не смешно

---

Коллега стала носить на работе ортопедический воротник. Навыдумывали, что у нее теперь будет расти шея ввысь. Стали придумывать новое прозвище. Жирафа там, к примеру. Я предложил Орочимару.
Коллеге не понравилось, ибо легкая нотка педо ей явно не подходит.

Есть проблема. Она называется "люди в интернете" и моя эмпатия. То есть, проблемы две?
В любом случае. Если мы обсуждаем с кем-то бары и прочие заведения в центре Петербурга, третий изо всех сил старается не показать своей зависти. Вернее, он показывает ее. Хочет, чтобы и его куда-нибудь вытащили, потому что ему, видимо, не с кем. У всех была такая фаза. Ну или, по крайней мере, у многих. У меня точно такая фаза была.
И я предлагаю все что угодно. Поедем в Пушкин. Поедем на Приморскую смотреть новые заграждения на платформах. Поедем, поедем, поедем. А человек вдруг пугается и идет на попятную. И ты сидишь и чувствуешь себя обманутым. Потому что ну вот же я, я готов тебе помочь, я справился с этой нелепой социопатией, и тебе хочу с этим помочь, но нет. И остается неловкое чувство, будто с бухты барахты стал приставать к человеку. У меня эта неловкость обращается в холодность. Как будто меня обидели.

Или записи у кого-то в дневниках. Так начитаешься, подумаешь "До чего же тебе плохо, друг". И, пардон, понимаешь это черное ощущение "ничего".
И я торжественно могу объявить теперь, кстати, что друзья у меня есть. И я готов принять кого-то дальше, чем просто "А это мой хороший приятель".
Так вот. Я готов делиться собой.

@темы: Не смешно, Профессия - репортер, Повседневное

---

Коллекционирование

Эта акция в магазинах Дикси - просто чудо. Принес мне как-то коллега пару игрушечек. Я радостно их поставил у себя. С тех пор он периодически подтаскивает мне новые, и полотдела собирается у моего рабочего места смотреть, что же попалось сегодня. Собралась уже неплохая кучка этих ребят. Я называю их своей армией.
И вот пушка - у нас в отделе новенькая (относительно). Сидит рядом со мною. С интересным видом сегодня что-то протягивает мне и высыпает на стол такие игрушки. Это мне?! Бог ты мой.

По-моему, отлично.

@темы: Смешное, Профессия - репортер, Повседневное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И, конечно, перлы машинного перевода:

[02.11.2015 11:21:29] ttt: Биглобал прекрасен: "We've Got Your Back" - "Мы неравнодушны к задней стороне"

@темы: Смешное, Профессия - репортер, Коммуникасьон

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Исключили онкологию - я рад так, что просто из штанов готов выпрыгнуть.
Врач на меня посмотрела так и сказала, что я, похоже, много нервничаю. Я да.
Сказала, что бяка эта от нервов случилась. Нужно отдыхать, больше улыбаться, получать положительные эмоции.

Вот я раньше не думал совсем, что мысли и переживания человека так важны. Не представлял даже. Вернее, психосоматика существует, но чтобы бяка развивалась только одной силой мысли, как ни странно звучит, - об этом я не думал.
То есть, что бы ни говорили - "Хватит выдумывать, иди работай" и прочее в таком духе... В общем, я так удивился. Так удивился. На букву "Х" прямо.

В ближайшие два месяца прописали помимо специальных принимать седативные препараты. Здорово :33

@темы: Повседневное

---

Я в последнее время когда на себя в зеркало смотрю, все думаю, на кого же похож.
Недавно понял.
Шин, который Серая Сова. Каким я его запомнил, может, нечетко, но все же - пугающее сходство, как так.
Шин, я в зеркало смотрю и тебя вспоминаю теперь.

@темы: Повседневное

---

А я больное да разбитое чмо. Зря к врачу пошел. Зря. Впервые за десять лет как умненький среагировал на недомогание - и вуаля, получай.
Ладно, неважно.
- Как к врачу сходили? Все в порядке?
- Неа.
- Может, вы домой хотите?
- О, это мы завсегда.

@темы: Не смешно, Профессия - репортер, Повседневное

---

трудовыебудни в двух словах

Коллега с начальником отдела все еще на работе и договариваются со мной о завтрашней переигровке планов по проектам.

[21:28:16 | Изменены 21:28:22] Yuri Malyshev: Супер! (Иван тихонечко говорит: Ася и мне ещё две работы делает!)
[21:28:41] Лингвистишко: Делает. Все делает Ася и все помнит С:
[21:29:45] Yuri Malyshev: Вот она какая, Ася молодец! (с) С.Михалков.
[21:30:23] Лингвистишко: ...что угодно, только не тестинги. (не передавайте это Ивану)
[21:31:01] Yuri Malyshev: Нет, ничего не передаю. Всё, не отвлекаю Вас больше, отдыхайте хорошенечко!
[21:31:05] Yuri Malyshev: (wave)
[21:31:41] Лингвистишко: Спасибо, Вы там тоже... Постарайтесь уйти до закрытия метро :С

@темы: Профессия - репортер, Повседневное