там Хирако/Айзен. подумай трижды, странникВ те редкие моменты, когда Айзен не подсылает к капитану безвестного рядового, а сам лично его сопровождает, все его существо вопит "Заметьте меня! Ну, пожалуйста, заметьте, капитан!" Даром, что лицо его сохраняет приветливо-спокойное выражение.
Сделать всю организационную рутину, написать отчеты, продумать расписание учений - все должно быть и-де-аль-но. Ни одной помарочки-ошибочки-описочки - все чисто и понятно. Это все что-то наподобие лестницы, по которой Соске с упрямством быка карабкается вверх, к цели под названием Капитан. Хотя вроде и зачем ему этот капитан, эта заносчивая ленивая зверюга, когда не сегодня - завтра... смена места работы, так скажем?
Здесь, знаете, важен процесс. Выплывают эти странные склонности к мазохизму. Жаждешь унижений - перед сослуживцами ли, перед самим собой ли, или плеткой по хребту, пока отряд посапывает в ожидании нового дня.
- Ну, что тут у нас... - так начинается каждый раз, независимо от дня недели, числа или года.
Айзен почти с благодарностью слушает оскорбления, когда капитан, вцепившись пальцами лейтенанту в подбородок, выдыхает их ему прямо в лицо. Краснеет, как молодая девушка, вы подумайте. Ему нравится, когда Хирако бьет его по лицу тыльной стороной ладони наотмашь. Так, поверьте, намного больнее, и (обожемой, стыдно признаться) приятнее, нежели какой-нибудь... рукоятью меча, к примеру.
Ему нравится умиленная улыбка капитана, который смотрит, как по щекам текут слезы.
- Неужто слезы счастья, Соске? - радостно спрашивает он.
И Соске улыбается в ответ.
- Сраный же ты ублюдок... - тянет Хирако, сильным ударом ноги в грудь опрокидывая его на спину. - Улыбайся, тварь.