[hana-kimi]

Начало очередного "чего-то".
Франция, Канада, 1855 год - на судне La Capricieuse прибывают первые после изгнания в 1760м году французы.

Красавица "Ла Каприсьёз" вошла в бухту, а затем и в русло реки Святого Лаврентия. Позади был океан, дул холодный ветер и Франция, стоя на палубе, кутался в свой сюртук. Он, однако, отказывался спуститься к себе в каюту, все вглядывался вдаль, в берега. Выискивал что-то знакомое, давнее.
Он думал о том, какой будет их встреча с Канадой.
Конечно, все подробности уже оговорены в письмах: сначала делегаты устроятся на ночлег, затем, на следующий день, должны будут представиться местному правительству, далее – обед, потом целая череда заседаний, подписаний, заключений и в конце концов – снова во Францию.
Монреаль встретил французский корабль канонадой. На берегу в линеечку стояли местные важные люди в толстых шерстяных сюртуках. Когда по трапу с корабля начали сходить первые гости, по этой линеечке прокатилась волна какого-то волнения. Они смотрели напряженно, немного недоверчиво, говорить начали очень по-провинциальному неуверенно, будто боясь сморозить ерунду.
Французы старались улыбаться. Франсис тоже улыбался, кивал, кланялся.
Один из местных поправил сползшую на лоб шляпу – Канада! Франсис вздрогнул. Он видел не маленького мальчишку в длинной рубашке-платье, а юношу, хоть и совсем молоденького. Он, по общемировой моде, был в очках с круглыми линзами.

Всю дорогу к основной части города Канада без умолку говорил. Только бы не повисла неловкая тишина. Говорил сбивчиво, быстро, запинаясь, ужасно стесняясь своего французского, от волнения переходил на английский, тут же возвращался обратно. Сидел в коляске, уткнувшись взглядом себе в коленки.
А Франция сидел напротив, недоуменно разглядывая своего бывшего воспитанника. Его вырастил англичанин – и он многое от него перенял, в частности, в этом же возрасте британец был таким же стеснительным, даром что европейские нравы – это было что-то… Что-то такое. Франсис покачал головой и улыбнулся:
- Холодно у вас тут.
- А?.. – Канада поднял голову. – Да, ветряно и дождь… Не лучшее время года…

- Я подумал, что было бы логично… Ф-франция-сан, если бы вы жили у меня, потому что сами понимаете такое дело, столько делегатов и гостей, а я бы тоже должен был принять участие в расселении прибывших, поэтому было бы логично, чтобы вы жили все-таки у меня, потому что мы все-таки знакомы, да и насчет происхождения, всё же страны и… - тараторил Мэтью, носясь по коридору своего дома, поправляя картины и салфетки, разные безделушки, которые внезапно стали криво стоять на своих полках. Говорил он, повторяя какие-то пассажи, чтобы не потерять мысль.
Франсис поставил свой чемодан на деревянный пол – главное, что не на ковер.
- Я… Вашу комнату наверху, давайте отнесу чемодан… - бросил шляпу куда-то на диван и с поражающей легкостью подхватил тяжеленный чемодан Франции, потащив его по деревянной скрипучей лестнице. – Я один живу, так уж вышло, никаких ни слуг, ни поваров, так уж вышло, извините, это вас наверняка смутит… На самом деле, бы мог попросить кого-нибудь из соседей, может быть, готовить и убирать для вас… - услышал Франсис.
- …но я со всем хозяйством справляюсь сам, - закончил Канада, появившись снова в гостиной, потирая руки. – Т-так что если вы не против…
- О, конечно! – всплеснул руками Франсис и оглянулся.
- Д-да вы присаживайтесь! Может быть, выпьете чего-нибудь горячего?