ой

[hana-kimi]

Полип заказал страшное, я ему это страшное страшно же и написал.
Полип, ты сам нарвался.
Про Джованни, которого впервые отпустили наружу.

Очень уж громко и противно заскрипела эта дверь наружу.
"Да не раз же в тысячу лет отсюда выходят," - подумал Джованни, и от этого он еще больше разволновался.
Что если дверь специально не смазывают? Джованни приготовился к чему-то экстраординарному, совершенно необычному, бросающемуся в глаза, мгновенно западающему в душу, чему-то отталкивающему, мерзкому, необычному, восхитительному, невыносимо интересному!..
Нет, никакого жестокого разочарования не было. Просто мир оказался слишком обычным. Ничего странного и пугающего. Он вышел наружу и остановился. Серое небо было похоже на купол из матового стекла, улицы были просто грязными, а люди - просто нормальными. Таким и был его первый выход наверх.
Но все-таки ело его какое-то чувство... Как, к примеру, если приходишь куда-нибудь в новое место и чувствуешь себя не в своей тарелке, даже если никто не обращает на тебя внимания.
Джованни зашел в переулок. Оттуда он смотрел на большую улицу, было много людей, их количество увеличивалось вместе с наступлением сумерок. Вот зажглись огни, фонари-витрины-вывески, стало как-то уютно. Светло и одновременно нестрашно, так что парнишка осмелился выйти из своего укрытия. Он пошел и влился в толпу, повиновался уличному движению, стараясь не сильно вертеть головой, чтобы не показаться слишком странным. Странным даже для этого странного мира.
Вот оно как на самом деле. Столько мифов было сложено об этой "наруже". О том, что поверхность была абсолютно не страшной - никто не задумывался.
- А я думаю, что там лучше, чем тут, - сказал кто-то однажды, но никто не обратил внимания.
Когда Джованни вернется обратно, обязательно расскажет всем. И про магазины, про деревья. Про трамвай! И про собаку! Которая какая-то совсем похожа на тех диких монстров из лаборатории, но совсем мелкая и вовсе не страшная, хоть скалится, рычит и лает.
Он удивляется как ребенок, реагирует на каждую мелочь, останавливается и разглядывает все, за что цепляется взгляд. Вот только он этого не показывает - еще бы, уж научили. Все держит в себе, вполне себе серьезен на вид, сосредоточенно смотрит на разложенные на прилавках носки, а сердце колотится так, что не передать словами, в голове - кавардак, столько много всего сразу!
На улице становится все меньше и меньше людей - поздно.
Вернувшись обратно "домой", Джованни милостиво разрешает всем понюхать его ладони, которые пахнут мандаринами.