Гениальностей.
Маман требует, чтобы я делал работу.
Хорошо, говорю я, а курсовик?
И курсовик.
А работу?
И работу. Лучше работу. А то разозлится.
А завкафедрой не разозлится?
И он разозлится.
И что делать?
Я не знаю.
С субботы я снова один. В воскресенье впервые нормально был в Этажах, номинально - второй раз.
- Иди сюда, кошельки будем нюхать.
Да. Вот. Там же шикарно. Вся эта космическая выставка.
Вчера ленился, сегодня был на английском, хотя на факультете не было света, пару не отменяли.
Странное дело - наша кафедра будто радуется отключению света. Ура, отключили свет, отменяем занятия! И бегут вприпрыжку к метро (которое к слову открывается только в 15.00 на вход, так что тратишь лишние десять минут на переход с Садовой).
Я правлю перевод, правлю-правлю-правлю. Страшно то, что весь текст мы не проверим, а трансформации я наотмечаю на возможно неверном переводе.
Еще у меня не получается подобрать тут одну штуку, которая у автора вообще крутянско ритмично и в стихах, а у меня не получается придумать такое же по-русски.
Нет в моем шкафу теперь ни одних джинсов, что бы были мне по размеру. Обидно даже как-то. Все велико, юбки эти уже надоели как черте что.
Нашел в морозилке мороженое. Мое или не мое. Я думаю, что мое. А вдруг не мое. Но их там три штуки.
Значит, наверное, можно.