Я еще позволю себе вот что:
Прослушать или скачать Carl Espen Silent Storm бесплатно на Простоплеер
читать дальшеШрамы – больше всего их на руках и плечах – выглядят не жуткими, а грустными. Это не выпуклые бугристые участки кожи, это широкие и узкие полоски, которые никогда не загорают, как ни сиди под солнцем. Англия не любит оголяться настолько, чтобы были видны самые важные из них, но иногда усаживается на балконе с газетой в солнцезащитных очках с деловым видом, у него на балконе к лету появляется пара хороших плетеных стульев. У Франции появляется к лету непременное желание застать минуты розового заката на том балконе. Он ставит на низкий столик два стакана с ледяным чаем и пододвигает стул за спиной Англии, который, разумеется, в курсе, зачем скрипят ножки по уложенному кафелем полу лоджии. Он рычит что-то через зубы, когда Франсис начинает гладить пальцами каждый из шрамов – широкие и узкие, длинные и короткие, с тянущейся рубцовой кожей и идеально гладкие. В какой-то момент он складывает газету, бросает ее на столик, вздыхает и смотрит перед собой на парк, на крыши домов пониже и на птиц, которые кружат и кружат в нежно-розовом небе. Прикосновения к шрамам и чувствуются, но как-то не так. Не неприятно – странно. Когда Франсис задевает их ногтями, Артур дергает плечом, но не запрещает к себе прикасаться: «Никогда, никогда меня не трогай, ты!»
Это как просмотр семейного альбома – от рождения и до самой смерти, ведь в некоторых можно найти и фотографии уже в гробу, на этом альбом и заканчивается. Шрамы Англии несут историю. Из них только некоторые были получены Артуром не от беспокойного соседа. Впрочем, как несложно догадаться, сетка белесой уродливой черканины и у Франции довольно плотная, нечего тут прибедняться и строить из себя единственного потерпевшего. Но если люди говорят, что шрамы красят мужчину, то им двум, двум странам, хвастаться своими шрамами как-то не особенно желается, потому как это история не просто о бурной молодости, боевой удали и общем безрассудстве – у них двоих эта история намного более интимная, навроде личной переписки. Франсис не позволяет разглядывать себя, а только сам припадает губами к исполосованным плечам, трется щеками и иногда, прижавшись лбом к теплой спине, может провести так, в неподвижности, довольно долго – не из стыда за нанесенные некогда раны, уж конечно. Из обыденного чувства привычки, да еще потому, что чертов фетишист.