воскресенье, 20 ноября 2011
Шарль Бодлер
Вечерние сумерки
читать дальшеУходит день. Великое успокоение разливается в бедных утомленных дневным трудом умах; и мысли их окрашиваются теперь в цвета сумерек нежные и невнятные.
Тем временем, с вершины горы на мой балкон нисходит чрез вечерние прозрачные тучи громкий вой, составленный из целого множества нестройных криков - и расстояние их превращает в заунывную гармонию, как бывает на приливе или с пробуждающейся бурей.
Что за несчастные люди те, кого не успокаивает вечер, и те, что как совы приход ночи принимают за сигнал на шабаш? Зловещее уханье нам слышно из темного убежища в ветвях со склонов; и вечером, с сигаретой в руке смакуя покой громадного холма, заросшего домами, которых каждое окошко говорит: "Здесь теперь покой; здесь семейное счастье!", я могу лелеять свой изумленный имитацией адской гармонии разум.
Сумерки раздражают сумасшествие. - Я помню двух своих друзей, которых сумерки делали совершенно больными. Один, отрекшийся от любой дружбы и вежливости, нападал как бешеный на любого встречного. Я видел, как он бросил в голову метрдотеля восхитительного цыпленка, в котором увидал он неясно какой знак, какой его оскорбил.
И вечер, предвестник чувственных удовольствий, ему портил сытный ужин.
Другой, честолюбивый калека, с наступлением вечера становился резче, смурнее, задиристее. Легкий и общительный в течении дня, он был неумолим к вечеру; и не только на ближних, но и на самого себя он спускал свою злобную сумеречную манию.
Первый умер безумным, неспособным узнать свою жену и дитя, второй в себе несет беспокойство неизлечимой дурноты, и будь он награжден хоть всеми орденами и наградами, какие даровать могут все республики и принцы, я полагаю, что сумерки в нем разожгли бы все равно неистовую зависть к надуманным отличиям. Ночь, помещая тьму в их разум, в мой - проливает свет; и, конечно, вовсе не редкость, что одна и та же причина порождает разные эффекты, и я этим как будто бы заинтригован и обеспокоен.
О, ночь! О освежающий мрак! ты для меня сигнал к празднику в себе, ты избавление от тревог. В одиночестве равнин, в скалистых лабиринтах столицы, мерцанье звезд, и вспышки фонарей, ты салют во славу богини Свободы!
Сумерки, как вы мягки и нежны. И розоватое свечение, что пробивается еще на горизонте как предсмертная агония дня под победоносным натиском ночи, огни канделябров, отбрасывающие мутные красные тени на последние отблески заката, тяжелые занавеси, которыми тяжелая рука привлекает Восточные глубины, все чувства отражают, что бьются в сердце человека в торжественные минуты его жизни.
Еще сказать об одном из тех странных платьев танцовщиц, прозрачный тусклый газ в которых позволяет различить смягченное сияние яркой юбки, как из-под темного настоящего проглядывает дивное прошлое; и звезды, мерцающие золотом и серебром, какими они пересыпаны, - это огни фантазий, что загораются лишь в глубоком трауре Ночи.
@темы:
Универ,
Перевод