HAAALLEEEELUUU JAAAH
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Кол-во частей: 3
Статус: в процессе написания
0.
читать дальше
- …Убит он и лежит гниет где-нибудь в хорошем костюме и ботинках дорогих. Или уже без них. Волосы светлые в грязи, и голубые глаза подернулись белой пленкой и слепо смотрят куда-то вбок, и неуклюже ноги и руки раскинул в стороны. И не скажешь, что просто устал и отдохнуть прилег. Мертв он и давно мертв, и никто не ищет, и никто не заметил даже…
- Кончай это.
- Чего так?
- Не к месту.
- Всегда к месту.
- Заткнись.
- Заткни.
- Дайте поспать, мамку вашу за одно место… - разбудили Райнера, рычит из своего спальника как медведь. И зовут его все Медведь, потому что здоровый и рычит. И в ухо как даст, можешь начинать себе местечко романтичное под могилку выбирать.
Армин пододвинулся поближе к говорящим:
- И что, никто не найдет?
- Никто.
- Вообще никто?
- Вообще. Никогда.
- И никто не в курсе?
- Я в курсе.
- Потому что ты это придумал?
- Я не придумывал. Я забрал у него кошелек и костюм поддеброндил.
- Так это ты его? – Армин весь сжимается. Ему страсть как интересно, он даже дышать перестал и в его больших еще детских глазах набухают слезы глубоких переживаний за труп из рассказа Конни.
- Ты дурак? Нет, конечно! Я шел-шел себе вдоль канавы, смотрю – дядька лежит. И все дела.
Эту историю Конни рассказывал всем раз двадцатый так точно. Каждый раз находились слушатели, каждый раз Армин подлезал поближе и спрашивал разные разности. Нездоровый его интерес к мрачным историям из жизни своих товарищей по бараку ничем, казалось бы, не оправдывался. При этом никто и не знал, почему Армин оказался в колонии для малолетних преступников. Притом в бараках, где сидят за особо тяжкие преступления. То есть, все знали, что родителей его убили очень давно, Армина взялся воспитывать дед, но и дед потом пропал.
Лагерь заканчивался забором. За забором начинался другой – женский. Девочек было мало, но в свободные минуты мальчишки все равно висли на металлической сетке и пялились на девчоночьи тренировки. Особенно тяжело сопел Райнер – рабица провисала под его тушей и опасно скрипела, угрожая повалиться, а он все бубнил себе под нос «Хоть бы потрогать, хоть бы разочек… Вы только гляньте, охренеть…»
Бертольт сидел на земле, высунув в ячейку забора длинный нос, как большой, худой и грустный пес. Он следил за Энни, за угрюмой девчонкой, которая становилась в спарринги только с другой такой же – Микасой ее звали. Эта таскала на шее бывший некогда красным замусоленный старый шарф. У нее на шее, говорили, какая-то невыразимая дрянь, голову, что ли, отрезать хотели. Очевидно, не получилось. Очевидно, головы всем поотрезала она сама. А шарф она никогда не снимает.
Вот повисла на турнике Саша – ей опять не досталось пары. Ей часто случалось получать дополнительное дежурство за очередную кражу еды со склада. Когда в очередной раз она должна в очередной раз подметать всю тренировочную площадку (по правде – бесполезно гонять по ней песочную пыль), она во весь голос горланит матные частушки. Ее любимая – про попа и девок. «Та-а-а-ак ему и на-а-ада-а-а!..» А голос у нее отвратительный.
Иногда девчонки подходят к забору, и начинается активная торговля, бартер – они мальчишкам хлеб и вяленое мясо с обеда, а те им сдают плитками шоколад из обязательного «детского» пайка. Потрогать себя за уже по-женски округлившиеся тельца они не дают.
- Да и нафиг не сдалось, у нас Армин есть!
Толпа подростков взрывается хохотом, а Армин зеленеет и как-то неуверенно хихикает в ответ. Когда он нервничает, у него начинает подергиваться щека.
На лбу у него ссадина, начавшая заживать, уже покрытая корочкой. По полу барака мордой повозили недавно, а пол в бараке неровный дощатый, весь лохматый, неструганные доски еще не успели огладиться под ногами жильцов. Кто не лень возил, по очереди, очень смешно было. Кто ждал своей очереди, сидели тогда на кроватях с ногами как снегири на ветках – все красные, раздухаренные, жаркие, не в силах оторвать взгляд от происходящего на свободной между кроватями местине. Одни только Медведь с Бертольтом сидели у себя в углу и играли в карты.
Не смеялся только Эрен, он зло смотрел на Жана, который даже не смеялся – мерзко ухмылялся. Эрен сжимал кулаки, очень хотелось съездить по наглой морде.
- Что такое, Эрен? Потерял девчонку-то свою?
Снова взрыв смеха, а Жан, сунув руки в глубокие карманы штанов, присвистывая, удаляется в сторону столовой – скоро обед.
Столовка – длинная хижина, похожая на амбар. Райнер берет свою тарелку с серой бурдой в ней, рыбный суп. Он нюхает то, что налито, лицо его, уже выражавшее боль и разочарование, неуловимо изменилось и выражение стало уже символом счастья и удовлетворения. Ему, вдобавок, досталась глазастая башка какой-то кильки.
- Дядь, а дядь, выходи за меня замуж! – смеется он, а Кит Шэдис ревет в ответ:
- Да я тебе, сученыш, нахаркаю в следующий раз в тарелку!
Помимо обычных необходимых припасов вроде крупы, мясных и рыбных консервов, соли, доставляют коробами сигареты. Самые простые папиросы, набитые низкопробным табаком.
И поэтому скамейка вдоль жилого барака вся занята после обеда. Кто-то неизменно тащит с обеда железную кружку с горячим еще чаем в ней. И до чего вкусно затянуться папироской, прислониться спиной к стене бревенчатого барака и лениво перебрёхиваться, как сытые собаки, о том и о сем.
1. Неговорячая
читать дальше- Покажи, что под шарфом. Ну, покажи!
Микаса достала из-за пазухи какую-то щепку и выставила ее вперед, гневно сверкая черными глазами.
- Это что?
- Ножик, - ответила за нее Саша.
Мальчишки покатились со смеху. Микаса еще больше напряглась и сжала щепку в руке. Еще чуть-чуть, и она, казалось, бросится на сетку-рабицу, раздерет ее и всех шутников поубивает.
- А чего она молчит?
- А она неговорячая, - снова ответила простодырая Саша.
Мальчишки опять захихикали:
- Деревня! Слыхали? «Неговорячая».
Саша засмеялась вместе с ними. И правда же, из деревни она, что обижаться.
- Зато я очень даже говорячая и всем сейчас ко всему прочему надеру задницы этим ножиком, - откуда-то явилась товарищ Брженска, девчоночья надсмотрщица, вырвала у Микасы из рук «ножик» и погрозила подросткам.
- Захариус! – заорала она что есть мочи куда-то в сторону бараков. И действительно, у одного из них на лавке вольготно рассиживал Майк.
- Забирай своих беспризорников!
Майк помахал ей рукой и, высморкавшись прямо на хилую жухлую травку у скамейки, направился к границе двух лагерей.
Брженска приобняла разволновавшуюся Микасу и попыталась ее увести, но та стояла на своем месте. Эрен вытащил из кармана штанов неровный кусок шоколадки без обертки и протянул его ей в ячейку металлической сетки. Только после того, как Микаса все так же молча быстро выхватила шоколадку из пальцев Йегера, ее можно было увести к плацу.
2. Тили-тесто
читать дальше- Кто визжит по ночам? – обратился Ривай почему-то к Армину, который посиживал с края на бревне.
Тот поднял на командира затравленный взгляд. Ну да, кто еще может визжать. Мало ли кто. Но это был, конечно, прозрачный белобрысый Армин.
- Он, он и визжит, - покивал Конни.
- Чего визжишь? – Риваю абсолютно все равно, на самом деле.
- Мамка снится, начальник, - ответил Армин: вроде бы спокойно, но рука, в которой тлела бедная папироска, дрожала.
- Отставить про мамку по ночам думать.
И ушел.
- Заткнись ты! Слыхал, что начальник сказал – отставить визжать, - задыхаясь, проговорил Жан, пытаясь удержать Армина. Тот, приказ начальства уяснив, теперь только с пыхтением брыкался, пытался ударить Жана локтями и коленками, но был слишком слаб. Так что Жан, держась за длинные светлые волосы мальчишки, прижимает того лбом к скамейке.
Он слишком боялся каждую ночь разбудить кого-нибудь, когда Кирштайн вытаскивал его из спальника. Проснутся и достанется еще больше, только тогда не от одного Жана, а от всех остальных.
Армин даже отдергивал руку от Эрена, чья кровать стояла ну совсем рядом. Все знали, что происходит. Может быть, все и в курсе, но Армин думал, что если это вскроется самым очевидным образом, то позора не оберешься. И он не поднимал шум.
Одной рукой Жан торопливо раздергивал завязки своих штанов, а Армин тихо скулил только. Это все, что он мог против рослого и не по годам жестокого Жана.
- Тили-тили тесто, муфлон и девчонка.
Жан отпрянул и быстро подтянул штаны. Армин так и остался трястись лбом в скамейку, стоя на коленках.
- По койкам, - Майк следил за тем, как Жан резво шныряет в барак, а Арлерт дрожащими руками пытается справиться с веревкой, которая у него вместо пояса. Он изо всех сил старается не заплакать, только часто-часто дышит и уже начинает шмыгать курносым носом.
- Не рыдай, - бросил надсмотрщик и вернулся к себе, выкинув в пыль под крыльцом свою сигарету.
Жанры: Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Кол-во частей: 3
Статус: в процессе написания
0.
читать дальше
- …Убит он и лежит гниет где-нибудь в хорошем костюме и ботинках дорогих. Или уже без них. Волосы светлые в грязи, и голубые глаза подернулись белой пленкой и слепо смотрят куда-то вбок, и неуклюже ноги и руки раскинул в стороны. И не скажешь, что просто устал и отдохнуть прилег. Мертв он и давно мертв, и никто не ищет, и никто не заметил даже…
- Кончай это.
- Чего так?
- Не к месту.
- Всегда к месту.
- Заткнись.
- Заткни.
- Дайте поспать, мамку вашу за одно место… - разбудили Райнера, рычит из своего спальника как медведь. И зовут его все Медведь, потому что здоровый и рычит. И в ухо как даст, можешь начинать себе местечко романтичное под могилку выбирать.
Армин пододвинулся поближе к говорящим:
- И что, никто не найдет?
- Никто.
- Вообще никто?
- Вообще. Никогда.
- И никто не в курсе?
- Я в курсе.
- Потому что ты это придумал?
- Я не придумывал. Я забрал у него кошелек и костюм поддеброндил.
- Так это ты его? – Армин весь сжимается. Ему страсть как интересно, он даже дышать перестал и в его больших еще детских глазах набухают слезы глубоких переживаний за труп из рассказа Конни.
- Ты дурак? Нет, конечно! Я шел-шел себе вдоль канавы, смотрю – дядька лежит. И все дела.
Эту историю Конни рассказывал всем раз двадцатый так точно. Каждый раз находились слушатели, каждый раз Армин подлезал поближе и спрашивал разные разности. Нездоровый его интерес к мрачным историям из жизни своих товарищей по бараку ничем, казалось бы, не оправдывался. При этом никто и не знал, почему Армин оказался в колонии для малолетних преступников. Притом в бараках, где сидят за особо тяжкие преступления. То есть, все знали, что родителей его убили очень давно, Армина взялся воспитывать дед, но и дед потом пропал.
Лагерь заканчивался забором. За забором начинался другой – женский. Девочек было мало, но в свободные минуты мальчишки все равно висли на металлической сетке и пялились на девчоночьи тренировки. Особенно тяжело сопел Райнер – рабица провисала под его тушей и опасно скрипела, угрожая повалиться, а он все бубнил себе под нос «Хоть бы потрогать, хоть бы разочек… Вы только гляньте, охренеть…»
Бертольт сидел на земле, высунув в ячейку забора длинный нос, как большой, худой и грустный пес. Он следил за Энни, за угрюмой девчонкой, которая становилась в спарринги только с другой такой же – Микасой ее звали. Эта таскала на шее бывший некогда красным замусоленный старый шарф. У нее на шее, говорили, какая-то невыразимая дрянь, голову, что ли, отрезать хотели. Очевидно, не получилось. Очевидно, головы всем поотрезала она сама. А шарф она никогда не снимает.
Вот повисла на турнике Саша – ей опять не досталось пары. Ей часто случалось получать дополнительное дежурство за очередную кражу еды со склада. Когда в очередной раз она должна в очередной раз подметать всю тренировочную площадку (по правде – бесполезно гонять по ней песочную пыль), она во весь голос горланит матные частушки. Ее любимая – про попа и девок. «Та-а-а-ак ему и на-а-ада-а-а!..» А голос у нее отвратительный.
Иногда девчонки подходят к забору, и начинается активная торговля, бартер – они мальчишкам хлеб и вяленое мясо с обеда, а те им сдают плитками шоколад из обязательного «детского» пайка. Потрогать себя за уже по-женски округлившиеся тельца они не дают.
- Да и нафиг не сдалось, у нас Армин есть!
Толпа подростков взрывается хохотом, а Армин зеленеет и как-то неуверенно хихикает в ответ. Когда он нервничает, у него начинает подергиваться щека.
На лбу у него ссадина, начавшая заживать, уже покрытая корочкой. По полу барака мордой повозили недавно, а пол в бараке неровный дощатый, весь лохматый, неструганные доски еще не успели огладиться под ногами жильцов. Кто не лень возил, по очереди, очень смешно было. Кто ждал своей очереди, сидели тогда на кроватях с ногами как снегири на ветках – все красные, раздухаренные, жаркие, не в силах оторвать взгляд от происходящего на свободной между кроватями местине. Одни только Медведь с Бертольтом сидели у себя в углу и играли в карты.
Не смеялся только Эрен, он зло смотрел на Жана, который даже не смеялся – мерзко ухмылялся. Эрен сжимал кулаки, очень хотелось съездить по наглой морде.
- Что такое, Эрен? Потерял девчонку-то свою?
Снова взрыв смеха, а Жан, сунув руки в глубокие карманы штанов, присвистывая, удаляется в сторону столовой – скоро обед.
Столовка – длинная хижина, похожая на амбар. Райнер берет свою тарелку с серой бурдой в ней, рыбный суп. Он нюхает то, что налито, лицо его, уже выражавшее боль и разочарование, неуловимо изменилось и выражение стало уже символом счастья и удовлетворения. Ему, вдобавок, досталась глазастая башка какой-то кильки.
- Дядь, а дядь, выходи за меня замуж! – смеется он, а Кит Шэдис ревет в ответ:
- Да я тебе, сученыш, нахаркаю в следующий раз в тарелку!
Помимо обычных необходимых припасов вроде крупы, мясных и рыбных консервов, соли, доставляют коробами сигареты. Самые простые папиросы, набитые низкопробным табаком.
И поэтому скамейка вдоль жилого барака вся занята после обеда. Кто-то неизменно тащит с обеда железную кружку с горячим еще чаем в ней. И до чего вкусно затянуться папироской, прислониться спиной к стене бревенчатого барака и лениво перебрёхиваться, как сытые собаки, о том и о сем.
1. Неговорячая
читать дальше- Покажи, что под шарфом. Ну, покажи!
Микаса достала из-за пазухи какую-то щепку и выставила ее вперед, гневно сверкая черными глазами.
- Это что?
- Ножик, - ответила за нее Саша.
Мальчишки покатились со смеху. Микаса еще больше напряглась и сжала щепку в руке. Еще чуть-чуть, и она, казалось, бросится на сетку-рабицу, раздерет ее и всех шутников поубивает.
- А чего она молчит?
- А она неговорячая, - снова ответила простодырая Саша.
Мальчишки опять захихикали:
- Деревня! Слыхали? «Неговорячая».
Саша засмеялась вместе с ними. И правда же, из деревни она, что обижаться.
- Зато я очень даже говорячая и всем сейчас ко всему прочему надеру задницы этим ножиком, - откуда-то явилась товарищ Брженска, девчоночья надсмотрщица, вырвала у Микасы из рук «ножик» и погрозила подросткам.
- Захариус! – заорала она что есть мочи куда-то в сторону бараков. И действительно, у одного из них на лавке вольготно рассиживал Майк.
- Забирай своих беспризорников!
Майк помахал ей рукой и, высморкавшись прямо на хилую жухлую травку у скамейки, направился к границе двух лагерей.
Брженска приобняла разволновавшуюся Микасу и попыталась ее увести, но та стояла на своем месте. Эрен вытащил из кармана штанов неровный кусок шоколадки без обертки и протянул его ей в ячейку металлической сетки. Только после того, как Микаса все так же молча быстро выхватила шоколадку из пальцев Йегера, ее можно было увести к плацу.
2. Тили-тесто
читать дальше- Кто визжит по ночам? – обратился Ривай почему-то к Армину, который посиживал с края на бревне.
Тот поднял на командира затравленный взгляд. Ну да, кто еще может визжать. Мало ли кто. Но это был, конечно, прозрачный белобрысый Армин.
- Он, он и визжит, - покивал Конни.
- Чего визжишь? – Риваю абсолютно все равно, на самом деле.
- Мамка снится, начальник, - ответил Армин: вроде бы спокойно, но рука, в которой тлела бедная папироска, дрожала.
- Отставить про мамку по ночам думать.
И ушел.
- Заткнись ты! Слыхал, что начальник сказал – отставить визжать, - задыхаясь, проговорил Жан, пытаясь удержать Армина. Тот, приказ начальства уяснив, теперь только с пыхтением брыкался, пытался ударить Жана локтями и коленками, но был слишком слаб. Так что Жан, держась за длинные светлые волосы мальчишки, прижимает того лбом к скамейке.
Он слишком боялся каждую ночь разбудить кого-нибудь, когда Кирштайн вытаскивал его из спальника. Проснутся и достанется еще больше, только тогда не от одного Жана, а от всех остальных.
Армин даже отдергивал руку от Эрена, чья кровать стояла ну совсем рядом. Все знали, что происходит. Может быть, все и в курсе, но Армин думал, что если это вскроется самым очевидным образом, то позора не оберешься. И он не поднимал шум.
Одной рукой Жан торопливо раздергивал завязки своих штанов, а Армин тихо скулил только. Это все, что он мог против рослого и не по годам жестокого Жана.
- Тили-тили тесто, муфлон и девчонка.
Жан отпрянул и быстро подтянул штаны. Армин так и остался трястись лбом в скамейку, стоя на коленках.
- По койкам, - Майк следил за тем, как Жан резво шныряет в барак, а Арлерт дрожащими руками пытается справиться с веревкой, которая у него вместо пояса. Он изо всех сил старается не заплакать, только часто-часто дышит и уже начинает шмыгать курносым носом.
- Не рыдай, - бросил надсмотрщик и вернулся к себе, выкинув в пыль под крыльцом свою сигарету.
@темы: ТАТАКАЭ, Фанфикшн Шингеки