HAAALLEEEELUUU JAAAH
А еще я написал тут давеча с кинк-феста
Хороший чунин Умино Ирука
Фэндом: Naruto
Персонажи: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: ~1850 слов
О чём: В обязанности штабных чунинов входит обслуживать джонинов сексуально.
Примечания: Написано на заявку с кинк-феста.
читать дальше- А! Вот и все, господа шиноби, прием окончен. Кто не успел, тот приходит завтра, - возвестил Ирука, откладывая свой красный карандаш для правок и разводя руками. Кто-то из оставшихся в очереди (которая и не была большой) что-то недовольно забурчал, но это бурчание скоро потонуло в шорохе десятка сандалий по паркету зала Выдачи миссий, шуршании бумаг, которые сбивали в аккуратные стопки штабные, скрипе открываемых для проветривания окон.
Ирука уложил красный карандаш и пару ручек в свою сумку: они пригодятся ему еще сегодня в проверке тетрадей. Хорошо бы добраться до них хотя бы к полуночи и успеть выспаться перед завтрашними уроками, но тут загадывать не приходится. Сегодня была его смена на… третьей работе.
Можно было бы сказать, что Ирука-сенсей уж слишком надрывается, и нечего корячиться на трех работах, а зарплата от преподавания и штабной занятости уже давала хороший доход, но та третья носила добровольно-принудительный характер. Больше добровольный, но все еще была обязательной с легким налетом дедовщины, поскольку состояла в обслуживании интимного характера тех, кто защищал деревню своими телами, кто обеспечивал ее материальное процветание, кто был ее ногами и руками: джонинов.
Джонины – не просто какие-то машины для убийства, это все еще люди, которым свойственно человеческое перенапряжение. Многие перегорели на такой ресурсозатратной, если говорить об эмоциях и моральных силах, работе: и если большинство из этих вспышек пресекалось на корню, отслеживалось штатными психоаналитиками в ходе обязательных бесед «по душам», то всегда оставалась эта опасность, что коллапс произойдет внезапно. Внезапно что-то сдетонирует в голове у сильного шиноби, который не вылезает с опасных миссий, убивает чуть ли не на каждой по тонне народу, и джонин пойдет крошить своих же, не разбирая. И друзей, и коллег, и гражданских. Деревня Коноха была пороховым складом, в конечном итоге, и малейшая искра могла породить невиданной по силе и жестокости взрыв.
Затем и нужны чунины, которые были как бы внутренними органами деревни. Недооцененными, но от этого не менее важными, обеспечивая внутренний распорядок в селении, координируя действия «рук и ног». А значит, и всполохи предупреждать и усмирять тоже им. Боевые джонины – жестокие существа, для них на первый план выходит первобытное, от предков-зверей, которые понимают в своей жизни убийства (для доказательства силы) и размножение (для доказательства все той же силы, укрепления собственной семьи). Для боевых шиноби, этих людей с искалеченной жестокостью душой, именно секс являлся определенного рода психотерапией, верным средством для отведения души. Это было хорошим решением, хотя никто уже и не скажет, не порывшись в архивах, чьей идеей было обязать чунинов обеспечивать подобный досуг.
Ирука и в этом видел свою полезность, свой особый способ помочь общему делу. В неприметном месте на стене в комнате распределения миссий висело что-то вроде графика. Это было своеобразное распределение миссий для чунинов, куда вписывалась их разнарядка на день. Ируке сегодня повезло – он провел пальцем прямо по таблице от своего имени и по строке – всего один адрес. Джонинское общежитие (ну, разумеется), третий этаж, квартира 314. Хатаке Какаши. Да, действительно, с миссии Хатаке вернулся как раз нынче утром, так что вполне понятно, что ему потребуется разрядка.
«Бедный Хатаке», - думал про себя Ирука, поджав губы и жалеюще, и осуждающе одновременно. – «С миссии на миссию скачет, тут скоро никаких разнарядок не хватит».
Но, как ни странно, в таком режиме Копирующий ниндзя функционировал уже около десятка лет, а до этого и вовсе служил в АНБУ, и никак не подавал беспокоящих сигналов. Отчеты психоаналитиков ни о чем особенном не заявляли, все было ровно, после «чунинских сеансов», как их между собой называли сами чунины, он был вполне дружелюбен, если не говорить о его собственной, природной закрытости.
- Ирука, ты сегодня идешь?.. – подал голос Изумо, подвязывая в пачку бумаги для архива.
- Ага, один адресок. Увидимся вечером, может быть.
- Ладно, давай.
- Пока, - Ирука махнул рукой и поспешил по лестнице вниз, на улицу.
***
В джонинском общежитии было несколько тише, чем обычно. Ранний вечер, джонины либо на миссиях, либо на тренировочных полигонах. И лишь некоторые сидят дома в такую хорошую погоду: взрывы смеха слышны тут и там.
«Хорошо-то как», - подумал про себя Ирука, нажимая на кнопку звонка квартиры номер 314. За дверью послышались неспешные ленивые шаги, щелкнул замок и чунин увидел сонный глаз Хатаке Какаши, который, очевидно, только из душа: был он без маски, но закрывал лицо полотенцем. Волосы взъерошенные от вытирания, уже подсыхающие прядки свисали низко, самые длинные – даже ниже подбородка. До чего легкие у него волосы, тонкие, быстро сохли, причесыванию поддавались плохо, а потому торчали обычно всполохом необычного бело-серебристого цвета.
Какаши хмыкнул, едва заметно кивнул и отступил с пути. Ирука, дежурно улыбнувшись, поклонился и прошел в крошечную прихожую. Пристроил на ящике для обуви сумку, стащил сандалии (не забыв аккуратно поставить их в ящик).
- Какаши-сан, не против, я помою руки? – спросил и, не дожидаясь разрешения, привычно прошел в аккуратную ванную, сполоснул руки с мылом, плеснул прохладной водой на лицо.
Хороший джонин Хатаке Какаши не требовал принимать душ, даже наоборот. Ему нужен был запах живой, запах повседневности от штабного чунина, который приходит к нему. И раздевать он любил сам.
Он ждал Ируку уже в спальне, небольшой комнатке, где и поместились лишь шкаф, кровать-полуторка и тумбочка с ночником и яркой книжкой на ней. Ирука поставил на ту же тумбочку флакон со смазкой и рядом пристроил коробку презервативов: приходить со своим считалось правилом хорошего тона. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул и встал перед Какаши прямо, спокойно, открыто смотря ему в лицо. Которое Хатаке в том же тоне прямоты и открытости не стал скрывать под маской. И дело-то в том, что приходил к нему только Ирука. Привычка.
Какаши потянул за замок на молнии чунинского жилета, снял его с чужих плеч и аккуратно уложил на подоконник. Развязал хитай-атэ, тот нашел свое место рядом с жилетом. Мягко стянул с Ируки черный форменный бадлон, пригладил вставшие от статического электричества волоски у лба добрым жестом подрагивающей ладони. Присел на корточки, выпростал кончик эластичного бинта обмотки из-за края, не спеша смотал бинт в удобные рулоны. Все это время Ирука стоял не шевелясь, молча, глядя на действия джонина без особого участия, только руки раз поднял, чтобы с него сняли бадлон. Он ходил и к другим джонинам, разумеется, с ними все было по-другому. Очень быстро нужно было раздеться, едва успевая одежду в стопку сложить, сделать свое дело, очень быстро одеться и убраться восвояси, оставив старшего по званию в его задумчивой полудреме.
Оставив Ируку по пояс обнаженным, Какаши стал оглаживать его тело ладонями. Все так же никуда не торопясь, обстоятельно провел руками по шее, по широким плечам, по груди, скользнув большими пальцами по темным соскам, перешли на спину. Уткнувшись носом в шею, Какаши засопел, стал вдыхать теплый запах жадно, руки его стали как будто жестче, стали сжимать и щупать Ируку сильнее, опустились к поясу форменных штанов, скользнули под ткань, провели пальцами между упругих ягодиц. Так Какаши заводился каждый раз, стоило ему только почуять запах чужого тела, в себя вобравший целое множество других запахов мирной жизни. Пот, мясной бульон от лапши, специи все того же бульона, терпкий аромат туалетной воды штабного чунина. Хатаке как будто вело.
- Давай, - и Ирука вывернулся из рук джонина, откинул с лица прядки волос, залез на постель, встал на четвереньки. Привычно уткнулся взглядом в подушку, пока Какаши, судя по звукам, разрывал упаковку презерватива, надевал его на свой уже отяжелевший член. Щелкнула крышка флакона со смазкой, щелкнула еще раз – закрыл, – и между ягодиц скользнули пальцы в прохладной вязкой субстанции. Смазки было предостаточно, не пожалел. Ее было даже слишком много, по бедру медленно стала сползать дорожкой. Какаши торопливо смазал стенки ануса Ирука изнутри, один палец, тут же два и вот.
- Ах ты ж… Маманю… - еле слышно просипел Ирука, резко подавшись вперед и даже стукнувшись лбом о деревянную панель изголовья кровати.
Какаши просто въехал членом внутрь одним движением, раздвинул мышцы и вскользнул, просто из-за того, что не пожалел любриканта, но хотя дырка у Ируки и была рабочей, а все же попривыкнуть ему нужно было.
- Нормально-нормально, не ждите, - как будто джонин собирался ждать. Тут же крепко схватил Умино за бедра и начал двигаться быстро, размашисто, шлепаясь мошонкой о промежность и бедрами о ягодицы Ируки.
Натужно заскрипела кровать, Умино опустился на локти и неловко расставил колени чуть пошире. С каждым толчком его макушка ударялась о все ту же панель в изголовье, так что он подставил под многострадальную голову ладонь, не жалуясь.
С таким мощным стартом, думал он, все быстренько и закончится. Закончилось бы с кем-то другим, возможно. Кому-то и отсоса достаточно после миссии. Какаши же уставал не физически, он, казалось, после каждой миссии был невероятно зол. На кого-то. То ли на противников и всяких разных врагов, а то ли на Коноху, что посылала его на такие задания, а то ли сам на себя. Даже странная игра с предварительными как будто бы ласками никак не умаляла накопленной им агрессии.
Ирука всегда покорно подчинялся правилам этой игры. С некоторой долей горечи, однако, он стал замечать, что его больше не горячит, когда его так крепко трахают. Он уходит в свои мысли, забывая о том, что обычно во время подобных манипуляций люди возбуждаются и получают удовольствие. У него больше не сбивалось дыхание, не стоял почти болезненно член, не хотелось себя потрогать. Он даже забеспокоился в какой-то момент, что вообще больше никогда не возбудится от секса, но, к счастью и облегчению, стоило какому-нибудь из подшефных джонинов обратить на него внимание… на него, а не только на его задницу, как накатывало возбуждение. Да так резко и сильно и вдруг, что Ирука чуть не задыхался и кончал бесстыдно на чужие простыни или себе на живот. Или даже себе на лицо, почти сложенный пополам сильными руками, перехватывающими его под коленями. Кончал мелко вздрагивая, жалобно собрав брови домиком, обкусывая себе нижнюю губу… Если только на него обращали чуть больше внимания. Элитный джонин Хатаке Какаши на него внимания не обращал. Он мог вертеть его как угодно, трахать и сзади, и спереди, и усадив на себя сверху, придерживая на весу и вбиваясь в него снизу. С элитным джонином Хатаке Какаши, который трахал зло и жестко, такого не бывало.
У Ируки уже болели костяшки пальцев, которые терлись о сбитую и шершавую уже от времени лакированную поверхность изголовья. Он успел подумать о том, что купил бы себе сегодня на ужин и даже прикинуть планы на несколько завтрашних уроков. Когда он задумался о подарке для Оукея, движения Какаши сзади стали будто бы мельче, он короткими толчками двигался внутри чунина, вроде бы даже задевая что-то приятное. Но как-то поздновато для этого, - отстраненно подумал Ирука, тем более что буквально вот тут же джонин сипло застонал, замер, вжавшись бедрами в ягодицы Умино. Тихо чихнул два раза подряд. Как кот, - заметил про себя Ирука.
Чунин приподнялся на локтях и попытался обернуться на Хатаке. Тот не особенно осторожно вышел, стащил с члена презерватив, завязал его узлом и отправился на кухню, чтобы выбросить. Очень волнующе все начинается и вот так прозаично заканчивается, думал Ирука, пока взятыми из пачки с тумбочки влажными салфетками снимал излишки смазки с промежности. Посмотрел на свой вялый член, вздохнул. Затем быстро оделся, наново перетянул волосы шнурком; на бинты махнул рукой – сунул оба рулона в сумку к тетрадкам, туда же спрятал и оставшиеся презервативы, и смазку, и вышел из спальной комнаты.
На кухне, оперевшись голым тощим бедром на столешницу скромного гарнитура, Какаши с отсутствующим видом пил из стакана воду. Проводил чунина взглядом до прихожей, где тот быстро впихнул ноги в сандалии.
- До свидания, Хатаке-сан.
- Благодарю за ваш труд, - услышал Ирука свою же дежурную фразу, уже закрывая за собой дверь.
fin
Хороший чунин Умино Ирука
Фэндом: Naruto
Персонажи: Какаши/Ирука
Рейтинг: NC-17
Размер: ~1850 слов
О чём: В обязанности штабных чунинов входит обслуживать джонинов сексуально.
Примечания: Написано на заявку с кинк-феста.
читать дальше- А! Вот и все, господа шиноби, прием окончен. Кто не успел, тот приходит завтра, - возвестил Ирука, откладывая свой красный карандаш для правок и разводя руками. Кто-то из оставшихся в очереди (которая и не была большой) что-то недовольно забурчал, но это бурчание скоро потонуло в шорохе десятка сандалий по паркету зала Выдачи миссий, шуршании бумаг, которые сбивали в аккуратные стопки штабные, скрипе открываемых для проветривания окон.
Ирука уложил красный карандаш и пару ручек в свою сумку: они пригодятся ему еще сегодня в проверке тетрадей. Хорошо бы добраться до них хотя бы к полуночи и успеть выспаться перед завтрашними уроками, но тут загадывать не приходится. Сегодня была его смена на… третьей работе.
Можно было бы сказать, что Ирука-сенсей уж слишком надрывается, и нечего корячиться на трех работах, а зарплата от преподавания и штабной занятости уже давала хороший доход, но та третья носила добровольно-принудительный характер. Больше добровольный, но все еще была обязательной с легким налетом дедовщины, поскольку состояла в обслуживании интимного характера тех, кто защищал деревню своими телами, кто обеспечивал ее материальное процветание, кто был ее ногами и руками: джонинов.
Джонины – не просто какие-то машины для убийства, это все еще люди, которым свойственно человеческое перенапряжение. Многие перегорели на такой ресурсозатратной, если говорить об эмоциях и моральных силах, работе: и если большинство из этих вспышек пресекалось на корню, отслеживалось штатными психоаналитиками в ходе обязательных бесед «по душам», то всегда оставалась эта опасность, что коллапс произойдет внезапно. Внезапно что-то сдетонирует в голове у сильного шиноби, который не вылезает с опасных миссий, убивает чуть ли не на каждой по тонне народу, и джонин пойдет крошить своих же, не разбирая. И друзей, и коллег, и гражданских. Деревня Коноха была пороховым складом, в конечном итоге, и малейшая искра могла породить невиданной по силе и жестокости взрыв.
Затем и нужны чунины, которые были как бы внутренними органами деревни. Недооцененными, но от этого не менее важными, обеспечивая внутренний распорядок в селении, координируя действия «рук и ног». А значит, и всполохи предупреждать и усмирять тоже им. Боевые джонины – жестокие существа, для них на первый план выходит первобытное, от предков-зверей, которые понимают в своей жизни убийства (для доказательства силы) и размножение (для доказательства все той же силы, укрепления собственной семьи). Для боевых шиноби, этих людей с искалеченной жестокостью душой, именно секс являлся определенного рода психотерапией, верным средством для отведения души. Это было хорошим решением, хотя никто уже и не скажет, не порывшись в архивах, чьей идеей было обязать чунинов обеспечивать подобный досуг.
Ирука и в этом видел свою полезность, свой особый способ помочь общему делу. В неприметном месте на стене в комнате распределения миссий висело что-то вроде графика. Это было своеобразное распределение миссий для чунинов, куда вписывалась их разнарядка на день. Ируке сегодня повезло – он провел пальцем прямо по таблице от своего имени и по строке – всего один адрес. Джонинское общежитие (ну, разумеется), третий этаж, квартира 314. Хатаке Какаши. Да, действительно, с миссии Хатаке вернулся как раз нынче утром, так что вполне понятно, что ему потребуется разрядка.
«Бедный Хатаке», - думал про себя Ирука, поджав губы и жалеюще, и осуждающе одновременно. – «С миссии на миссию скачет, тут скоро никаких разнарядок не хватит».
Но, как ни странно, в таком режиме Копирующий ниндзя функционировал уже около десятка лет, а до этого и вовсе служил в АНБУ, и никак не подавал беспокоящих сигналов. Отчеты психоаналитиков ни о чем особенном не заявляли, все было ровно, после «чунинских сеансов», как их между собой называли сами чунины, он был вполне дружелюбен, если не говорить о его собственной, природной закрытости.
- Ирука, ты сегодня идешь?.. – подал голос Изумо, подвязывая в пачку бумаги для архива.
- Ага, один адресок. Увидимся вечером, может быть.
- Ладно, давай.
- Пока, - Ирука махнул рукой и поспешил по лестнице вниз, на улицу.
***
В джонинском общежитии было несколько тише, чем обычно. Ранний вечер, джонины либо на миссиях, либо на тренировочных полигонах. И лишь некоторые сидят дома в такую хорошую погоду: взрывы смеха слышны тут и там.
«Хорошо-то как», - подумал про себя Ирука, нажимая на кнопку звонка квартиры номер 314. За дверью послышались неспешные ленивые шаги, щелкнул замок и чунин увидел сонный глаз Хатаке Какаши, который, очевидно, только из душа: был он без маски, но закрывал лицо полотенцем. Волосы взъерошенные от вытирания, уже подсыхающие прядки свисали низко, самые длинные – даже ниже подбородка. До чего легкие у него волосы, тонкие, быстро сохли, причесыванию поддавались плохо, а потому торчали обычно всполохом необычного бело-серебристого цвета.
Какаши хмыкнул, едва заметно кивнул и отступил с пути. Ирука, дежурно улыбнувшись, поклонился и прошел в крошечную прихожую. Пристроил на ящике для обуви сумку, стащил сандалии (не забыв аккуратно поставить их в ящик).
- Какаши-сан, не против, я помою руки? – спросил и, не дожидаясь разрешения, привычно прошел в аккуратную ванную, сполоснул руки с мылом, плеснул прохладной водой на лицо.
Хороший джонин Хатаке Какаши не требовал принимать душ, даже наоборот. Ему нужен был запах живой, запах повседневности от штабного чунина, который приходит к нему. И раздевать он любил сам.
Он ждал Ируку уже в спальне, небольшой комнатке, где и поместились лишь шкаф, кровать-полуторка и тумбочка с ночником и яркой книжкой на ней. Ирука поставил на ту же тумбочку флакон со смазкой и рядом пристроил коробку презервативов: приходить со своим считалось правилом хорошего тона. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул и встал перед Какаши прямо, спокойно, открыто смотря ему в лицо. Которое Хатаке в том же тоне прямоты и открытости не стал скрывать под маской. И дело-то в том, что приходил к нему только Ирука. Привычка.
Какаши потянул за замок на молнии чунинского жилета, снял его с чужих плеч и аккуратно уложил на подоконник. Развязал хитай-атэ, тот нашел свое место рядом с жилетом. Мягко стянул с Ируки черный форменный бадлон, пригладил вставшие от статического электричества волоски у лба добрым жестом подрагивающей ладони. Присел на корточки, выпростал кончик эластичного бинта обмотки из-за края, не спеша смотал бинт в удобные рулоны. Все это время Ирука стоял не шевелясь, молча, глядя на действия джонина без особого участия, только руки раз поднял, чтобы с него сняли бадлон. Он ходил и к другим джонинам, разумеется, с ними все было по-другому. Очень быстро нужно было раздеться, едва успевая одежду в стопку сложить, сделать свое дело, очень быстро одеться и убраться восвояси, оставив старшего по званию в его задумчивой полудреме.
Оставив Ируку по пояс обнаженным, Какаши стал оглаживать его тело ладонями. Все так же никуда не торопясь, обстоятельно провел руками по шее, по широким плечам, по груди, скользнув большими пальцами по темным соскам, перешли на спину. Уткнувшись носом в шею, Какаши засопел, стал вдыхать теплый запах жадно, руки его стали как будто жестче, стали сжимать и щупать Ируку сильнее, опустились к поясу форменных штанов, скользнули под ткань, провели пальцами между упругих ягодиц. Так Какаши заводился каждый раз, стоило ему только почуять запах чужого тела, в себя вобравший целое множество других запахов мирной жизни. Пот, мясной бульон от лапши, специи все того же бульона, терпкий аромат туалетной воды штабного чунина. Хатаке как будто вело.
- Давай, - и Ирука вывернулся из рук джонина, откинул с лица прядки волос, залез на постель, встал на четвереньки. Привычно уткнулся взглядом в подушку, пока Какаши, судя по звукам, разрывал упаковку презерватива, надевал его на свой уже отяжелевший член. Щелкнула крышка флакона со смазкой, щелкнула еще раз – закрыл, – и между ягодиц скользнули пальцы в прохладной вязкой субстанции. Смазки было предостаточно, не пожалел. Ее было даже слишком много, по бедру медленно стала сползать дорожкой. Какаши торопливо смазал стенки ануса Ирука изнутри, один палец, тут же два и вот.
- Ах ты ж… Маманю… - еле слышно просипел Ирука, резко подавшись вперед и даже стукнувшись лбом о деревянную панель изголовья кровати.
Какаши просто въехал членом внутрь одним движением, раздвинул мышцы и вскользнул, просто из-за того, что не пожалел любриканта, но хотя дырка у Ируки и была рабочей, а все же попривыкнуть ему нужно было.
- Нормально-нормально, не ждите, - как будто джонин собирался ждать. Тут же крепко схватил Умино за бедра и начал двигаться быстро, размашисто, шлепаясь мошонкой о промежность и бедрами о ягодицы Ируки.
Натужно заскрипела кровать, Умино опустился на локти и неловко расставил колени чуть пошире. С каждым толчком его макушка ударялась о все ту же панель в изголовье, так что он подставил под многострадальную голову ладонь, не жалуясь.
С таким мощным стартом, думал он, все быстренько и закончится. Закончилось бы с кем-то другим, возможно. Кому-то и отсоса достаточно после миссии. Какаши же уставал не физически, он, казалось, после каждой миссии был невероятно зол. На кого-то. То ли на противников и всяких разных врагов, а то ли на Коноху, что посылала его на такие задания, а то ли сам на себя. Даже странная игра с предварительными как будто бы ласками никак не умаляла накопленной им агрессии.
Ирука всегда покорно подчинялся правилам этой игры. С некоторой долей горечи, однако, он стал замечать, что его больше не горячит, когда его так крепко трахают. Он уходит в свои мысли, забывая о том, что обычно во время подобных манипуляций люди возбуждаются и получают удовольствие. У него больше не сбивалось дыхание, не стоял почти болезненно член, не хотелось себя потрогать. Он даже забеспокоился в какой-то момент, что вообще больше никогда не возбудится от секса, но, к счастью и облегчению, стоило какому-нибудь из подшефных джонинов обратить на него внимание… на него, а не только на его задницу, как накатывало возбуждение. Да так резко и сильно и вдруг, что Ирука чуть не задыхался и кончал бесстыдно на чужие простыни или себе на живот. Или даже себе на лицо, почти сложенный пополам сильными руками, перехватывающими его под коленями. Кончал мелко вздрагивая, жалобно собрав брови домиком, обкусывая себе нижнюю губу… Если только на него обращали чуть больше внимания. Элитный джонин Хатаке Какаши на него внимания не обращал. Он мог вертеть его как угодно, трахать и сзади, и спереди, и усадив на себя сверху, придерживая на весу и вбиваясь в него снизу. С элитным джонином Хатаке Какаши, который трахал зло и жестко, такого не бывало.
У Ируки уже болели костяшки пальцев, которые терлись о сбитую и шершавую уже от времени лакированную поверхность изголовья. Он успел подумать о том, что купил бы себе сегодня на ужин и даже прикинуть планы на несколько завтрашних уроков. Когда он задумался о подарке для Оукея, движения Какаши сзади стали будто бы мельче, он короткими толчками двигался внутри чунина, вроде бы даже задевая что-то приятное. Но как-то поздновато для этого, - отстраненно подумал Ирука, тем более что буквально вот тут же джонин сипло застонал, замер, вжавшись бедрами в ягодицы Умино. Тихо чихнул два раза подряд. Как кот, - заметил про себя Ирука.
Чунин приподнялся на локтях и попытался обернуться на Хатаке. Тот не особенно осторожно вышел, стащил с члена презерватив, завязал его узлом и отправился на кухню, чтобы выбросить. Очень волнующе все начинается и вот так прозаично заканчивается, думал Ирука, пока взятыми из пачки с тумбочки влажными салфетками снимал излишки смазки с промежности. Посмотрел на свой вялый член, вздохнул. Затем быстро оделся, наново перетянул волосы шнурком; на бинты махнул рукой – сунул оба рулона в сумку к тетрадкам, туда же спрятал и оставшиеся презервативы, и смазку, и вышел из спальной комнаты.
На кухне, оперевшись голым тощим бедром на столешницу скромного гарнитура, Какаши с отсутствующим видом пил из стакана воду. Проводил чунина взглядом до прихожей, где тот быстро впихнул ноги в сандалии.
- До свидания, Хатаке-сан.
- Благодарю за ваш труд, - услышал Ирука свою же дежурную фразу, уже закрывая за собой дверь.
fin