Подъем, который стоит мне титанического усилия. Интернет. Пропускаю первое занятие (если только это не пара с завкафедрой, но и на нее я опаздываю на полчаса в среднем). Занятия занятия. Домой. Интернет. Жрать все, что в холодильнике. Спать до ночи. Подъем к 22.00. Интернет до 2.00 в среднем. Спать. Через полчаса понять, что не заснешь. Пойти сожрать все, что было незамечено в холодильнике ранее. Спать, и на этот раз точно.
Мне как-то нужно было заполнить какой-то документ от своего имени для матери. Я сидел у нее в медсестринском кабинете на ее месте и заполнял. Она стояла надо мной и повторяла "Аккуратно пиши не ошибись не ошибись не ошибись аккуратно пиши внимательней внимательней внимательней" Разумеется, я ошибся. Она ударила меня лбом о стол и орала на меня как бешеная, обвиняя во всех смертных грехах.
Почему-то вспомнил об этом, когда ехал домой. И придумал себе, что надо было как встать, да как схватить рюкзак, как выбежать из кабинета тут же, уйти к своей бывшей однокласснице в гости и сидеть там до позднего вечера, не отвечая на материны звонки. Или так: "Одно оскорбление, и я бросаю трубку"
Но, как несложно догадаться, я только сидел, трясся и рыдал, пока она на меня орала тогда.
мать в соседней комнате разговаривает по телефону, рассказывает про меня бабушке. и несет ну такую хуйню. "И Ася мне говорит Ой Мама! блаблабла" Я блять никогда не говорил Ой Мама. Тема моего диплома звучит иначе. в материной версии названия даже с точки зрения медицины сказана хуйня Автор философской статьи которую я переводил ни в коем случае не присылал свою статью в Роисю, чтобы его такого важного перевели в обязательном порядке. Завкаф сам взял.
больше всего меня расстраивает то, что от материного ора по телефона я проснулся. ничего, как только все уснут я тоже песни начну петь и хуй меня кто заткнет. заебали блять
Давеча разглядывал сайты бельгийских университетов на предмет своей магистратуры. Радостный такой, нашел то ли в Монсе, то ли в Намюре кафедру славянских языков. Счастью не было предела, примотался к преподавательнице, она с выражением глубокого сочувствия на лице меня спустила с небес на землю: специализация моя - французский язык, так что на русский перевод мне смысла идти нет. Не возьмут, банально.
Хаха. Иди, друг сердешный, изучать французскую лингвистику, говна тебе на лопате вместо перевода.
Но, знаете что, я и на такое согласен. Я тут тотально не останусь ни за какие коврижки.
Если до среды я доделаю перевод статьи по философии, то мой перевод напечатают в следующем выпуске журнала Вселенная человека. Я ожидаю известности, интервью, цветов, кучи денег.
Каждый раз, когда матушка говорит мне, что мне нужна будет зарплата тысяч в 50, чтобы оплачивать ипотеку, я возвращаю ее на землю: я уезжаю нафиг из России через год после выпуска, ау, маман!
отвратительная дрянь Гет, ПОВ, НЦ-17, обнасилование, ООС Что еще. Энни/Армин
Написато на заявку на снк-кинке
читать дальшеНе могу даже самому себе сказать, почему мне ненавистны даже мысли о сексе. Мне мерзко и гадко, когда ребята начинают говорить об этом перед сном, в темноте после отбоя. Я сразу представляю себе два абсолютно голых тела. Люди без одежды смешны, как-то неуклюжи. Любое несовершенство фигуры – и человек сразу напоминает титана. Те тоже бегают без одежды, у них отвратительные фигуры, жирные животы и свисающая на боках кожа. Отвратительные туши. Это если говорить о несовершенствах «в плюс». Если фигура чрезмерно тощая, то оказывается не менее мерзкой. Торчащие позвонки, выпирающие косточки бедер. Худая задница. Которая, если человек сменит позу, пропадает вовсе. Половые органы, о которых так много говорят ребята в сумраке, перешептываются и странно хихикают. Все эти их «буфера». Мерзкие отростки плоти, бесполезные, два куска мягкой дряни, мешающей двигаться легко и быстро, ведь они прыгают, доставляют кучу неудобств. Мне собственное тело омерзительно. Что это за гадость там внизу. Очередной кусок мяса «низачем». О том, что мужчина и женщина, оказываясь в одной постели г о л ы е, совершают какие-то манипуляции со всеми этими отростками, думать просто невозможно. Мне хочется плакать, когда ребята вновь заводят об этом разговор. Я прячусь под одеялом, сую голову под подушку и прижимаю сверху рукой, чтобы ни одного гадкого слова не достигло моих ушей. Изнутри поднимается волна отвращения, и она всегда долго не дает мне уснуть. Зачем разум устроен так, чтобы думать о неприятных вещах вопреки воле индивида.
Ребята говорили как-то, что Энни уже занималась этим. Теперь я не могу даже смотреть на нее без того, чтобы не начать представлять, как в нее суют член. И что ей это приятно было. И что, в конечном итоге, возможно, настолько приятно, что занималась она сексом не раз. Не вяжется вечно безразличное к происходящему вокруг выражение лица с такими вещами. Я говорил ей о том, что она неплохая. Говорил, что она нравится мне даже как человек. Что есть в ней что-то. Что-то такое. Но теперь я бегу от нее, как только она оказывается рядом. Мне даже рядом стоять невозможно. Неизменно появляются эти туманные картинки. Вот она лежит, ноги раздвинуты и закинуты на плечи мужчины. Была ли она напряжена и сосредоточена, как и всегда? Смотрела ли она томно на этого мужчину? Или прямо и уверенно? Или вовсе прятала глаза за ладонями? Ее тело, подавалось ли навстречу толчкам партнера? Стонала ли она в голос? Может, стеснялась своих стонов? Может, и вовсе молчала, только тяжело и часто дыша?.. Мерзее всего то, что все эти противные мысли через отвращение заставляют меня краснеть, а член против воли встает. И мне обидно, так обидно, что я такое же животное, как и все те, что стремятся поскорее потрахаться с кем-нибудь. Что тело не может реагировать на мысли о сексе иначе как стояком и красными пятнами стыда на щеках. Я яростно начищаю коробку своего привода до блеска, стиснув зубы и чуть не всхлипывая от ощущения тяжести в своих штанах. Ну почему человек устроен так, почему обязательно животное и подсознательное оказывается сильнее. Мы же не звери, мы же имеем способность контролировать себя и свои желания. Почему эта способность отказывает, когда дело касается инстинкта размножения. Рядом брякнули чьи-то застежки привода. Два тяжелых блока положили на стол. Ну кого принесло в такой момент, это подло, подло! В отчаянии сдвигаю ноги как можно теснее и оборачиваюсь. - Привет. Энни стоит и спокойно-отрешенно смотрит на меня. В ее руках щетка и банка со смазочной пастой, которая воняет как тысяча козлов. Собственно, это бараний жир, так что неудивительно. Я хотел бы тоже сказать «Привет», но из горла рвется только невнятный всхлип. Чувствую, как горит мое лицо. Хорошо, что я закончил чистку привода. Не оборачиваясь к Энни передом, пытаюсь выскользнуть из мастерской, но Энни ловит меня за рукав форменной куртки. И держит. Я мягко пытаюсь высвободиться, но ничего не выходит, и вот ее лицо совсем рядом. Ее большие голубые, такого холодного цвета глаза. - Как дела? – спрашивает она. Ты что, не видишь, что я хочу убежать как можно дальше от тебя, чертова шлюха, отпусти меня сейчас же! Ненавижу, ненавижу тебя, тебя и твоего похотливого дружка, с которым ты трахалась, ненавижу всех вас, чертовы животные, одержимые сексом идиоты! - Вижу, что плохо, - она все никак меня не отпустит, но теперь она не просто держится за мой рукав, она вцепилась мне в руку мертвой хваткой. Сейчас она пережмет мне все сосуды, и мне эту руку придется ампутировать. Но сказать я ей по-прежнему ничего не могу, я все думаю, думаю о том, какая она без одежды, как отвратительно колышется ее обнаженная и ничем не стесненная грудь от каждого толчка, как напрягаются мышцы ее пресса, как она выгибается. Она медленно опускает взгляд. Туда, где бьет все постулаты о разумности человека животное начало. Туда, где у меня стоит, а я даже не могу с этим ничего поделать. Энни вздыхает. Понимающе так вздыхает, мол, ага, так и знала. Ничего ты, ничего ты не знала. Я не такой, как все вы, я выше этого, уж с этим я смогу справиться когда-нибудь, а вы так и будете бегать на поводу у своего либидо. Она хватает меня и за вторую руку, и как бы я ни пытался выдернуться, у меня ничего не получается. Она касается своими губами моих, они у нее сухие и все шелушатся. Она целует меня, а я чувствую, как меня трясет от отвращения. Ну не надо, не надо, прошу тебя. А она жмется ко мне, и ее колено оказывается у меня между ног. Ее бедро трется о мой член через ткань брюк, упирается снизу в неукротимый пережиток классовой памяти. В груди у меня собирается комок, который неумолимо подступает к горлу. Это совершенно особый вид рыданий, когда обидно до невыносимости, когда рыдать ни в коем случае нельзя. Энни тянет меня на пол, а я не хочу, но она сейчас сломает мне обе руки, так что спиной сползаю по ребру столешницы вниз, больно пересчитывая себе позвонки – даже через рубашку и куртку больно. Она усаживается мне на ноги, придавливая их к полу. Я не понимаю, как такая миниатюрная Энни может так больно давить своим весом. Она отпустила мои руки, но я и двинуться с места не могу. Она смотрит мне в глаза неотрывно, я чувствую себя кроликом перед удавом. Да, есть возможность сбежать, но необъяснимый страх сковал тело и остается только мелко трястись и ждать, пока тебя сожрут. Энни сдергивает с моих плеч куртку, расстегивает ремень привода на моей груди, расстегивает пуговицы рубашки одну за другой. Она наверняка делает это очень быстро, но для меня это вечность. Я втягиваю живот, когда она проводит по нему ладонью, стараюсь хоть на миллиметр, но отодвинуться от ее пальцев, которые оглаживают мне обнаженную кожу. Меня так трясет, я вот-вот разрыдаюсь как девчонка, мне плохо, мне мерзко, мне отвратительны все ее действия, остановись, пожалуйста, умоляю, но она не слышит моих тихих причитаний, я зажмуриваюсь, а она уже расправилась с застежками моих брюк и теперь оглаживает мой член. Вот так запросто. Водит большим пальцем по головке, размазывая предательски выступившую смазку, сдвигает кожу рукой. Я закрываю лицо руками и просто валюсь на спину, уже не сдерживая слез. В своей истерике я не замечаю, как Энни на, казалось, одно мгновение встает с моих ног, но тут же ее вес возвращается ко мне на бедра. Она направляет мой член себе в… В это мягкое, скользкое, горячее, отвратительное. Я даже не знаю, хотелось ли мне, чтобы кто-то вошел и прекратил это наказание. Мне бы совсем не было стыдно, что меня застали занимающимся с Энни сексом. Хотя скорее, что Энни застали занимающейся сексом со мной. Я рыдаю безудержно и искренне отчаянно, всхлипывая и причитая, размазывая по лицу соленую воду, пока Энни ритмично поднимается и опускается у меня на бедрах. Я не знаю, стонет ли она или молчит, закрыла ли глаза от удовольствия или по-прежнему смотрит на меня своими невозможно холодными глазами, закусила ли от наслаждения губу или сжала их в тонкую линию, не знаю, гладит ли она себя. Я не знаю, я не вижу, я не слышу, я… - А-а-а-а!.. Все, не приходите никто, не спасайте меня, не смотрите на меня, никто. Я вцепляюсь себе в щеки недавно остриженными ногтями, мне больно, кожу саднит, меня колотит, я никчемный, я не смог себя контролировать, мне стыдно, мне мерзко, я кончил впервые в жизни, и я навеки самому себе ненавистен. Будьте вы все прокляты, будь проклята, ты. Я лежу, крепко зажмурив глаза, и не могу их открыть, не хочу ничего видеть. Энни наклоняется к моему лицу и целует меня в лоб, убирает мои руки, целует в царапины, которые я только что сам себе наделал, влажно чмокает меня в губы. Уйди сейчас же, уматывай, ненавижу тебя. И она уходит, забрав свой привод и оставив меня одного валяться на полу в мастерской.
Итак, сегодня я отправлюсь на свою первую миссию подобного рода. Встречаю в аэропорту молодую драматурга. Я должен быть вежливым, уметь занять даму интересным разговором по пути в гостиницу. Должен предупредить все ее желания (помочь купить жетон в метро). Главное, от волнения не разодрать себе все лицо, как я это обычно делаю. Приеду окровавленный в аэропорт.
На самом деле, я рассчитываю на автомат по финансовому переводу. Если за услугу можно получить что-то взамен, то я должен это получить.
Посмотрел я эти ваши Куроко до 8 серии. (2го сезона!) Вчера полночи обливался слезами, читая порнушку на кинк-фесте. Серьезно, почему это так трогательно. Гады!
Тем временем! Поклонники Куроко здесь появляются намнооого чаще, чем поклонники Шингек. Но все же. И те, и другие, посоветуйте фанфиков по Куроко и по Шингекам. У меня большие проблемы с поиском себе "На почитать", особенно со вторым вариантом. Фики большииие и маааленькие. Все, что вам объективно когда-то понравились.
Интересно, в какой момент времени случилось так, что тетки от 30 начали писать в интернете сообщения с кучей восклицательных знаков и с километрами многоточий.
Например, когда мать писала мне в одноклассниках что-то вроде КРУТО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!, я думал, что на том конце интернета она в ярости хватается за топор.
Зубры погибают..................По три штуки...........в день................в зубровнике в Токсово.......................... Что это. Грусть? Загадочность? Дебилизм? "Не-пускайте-дур-в-интернет"?
Зато по телефону с кем-нибудь говорит: ОЙ Я ДЕЛАЮ РЕМОНТ! Нихуя ты не делаешь, долбанутая, ты в одноклассничках сидела все это время!
Мне снилось, как я просверливаю себе голову электрическим шуруповертом. Я не смог только понять, должна ли кровь как-то себя показать. Отверстие мелкое, да еще и шуруповертом занято. То есть, из мозгов потом будет просто спокойно вытекать, когда шуруповерт выпадет. Под кожей до черепа сосуды мелкие. Наверное, фонтана тоже не выйдет. Чуть побрызгать должно.